Всё получилось не так, как я планировал. Скомкано, сумбурно…
Буфетчицы уже ушли, алкоголя не осталось. Институтский диджей тоже не работал и вместо него теперь тренькал большой магнитофон. Танцы не прекращались, а вот выпивохи потянулись к выходу. Вечеринка им стала неинтересна.
Я набулькал себе фанты и залпом выпил. Налил ещё и так, со стаканом в руке, неспешно пошёл по залу. Нужно было всё осмотреть. Мимоходом отобрал у Кручининой бенгальский огонь и сунул его в чей-то недоеденный салат. Машка вроде сначала надулась, но потом помахала мне рукой. Мы давно знакомы, ещё учились вместе.
— Герман Алексеевич, не курите здесь.
Зав. кафедрой уставился на меня мутным взглядом и нахально чиркнул зажигалкой.
— Я аккуратно, Павел.
— Ну, разве что аккуратно, — пробормотал я.
Можно, конечно, пойти на принцип и отобрать сигарету, но ссориться с ним не стоило. Мог и припомнить. Ладно, прослежу, чтобы точно затушил.
Народ постепенно расходился. За Паниным приехала жена и мы с лаборантом Федей под руки повели его к машине. Как он умудрился настолько накачаться? Когда мы засовывали доцента на заднее сиденье, у него из пиджака вывалилась недопитая бутылка водки и закатилась под машину. Вот и отгадка. Интересно, сколько ещё таких?
Федя достал сигареты, протянул мне пачку. Я взял, поблагодарив кивком. Дал ему зажигалку. Некоторое время мы стояли на крыльце молча. Потом Федя спросил:
— А где твоя Лида? Не видно давно.
— Домой отправил. Голова закружилась.
— Ну и ну.
И снова молчание. Мы с ним не приятели, просто знакомые. Он докурил, пожал мне руку и ушёл, а я опять потащился на второй этаж. Народ почти рассосался, осталось человек семь. Я подошёл к Машке и обнял её сзади.
— Уйди, паразит. Ты меня праздника лишил, — дурачась буркнула она.
— Ну, девочка моя. Это ж правила.
— Я не твоя девочка. Вон к ней подкати лучше, она давно по тебе сохнет.
— Машка, зараза! – ахнула её собеседница. – Как не стыдно?
— Правда что-ли? – я глупо хихикнул, — Марианна, так зачем молчала? Счастье было так близко…
Маринка покраснела, скорчила рожу и показала мне язык. Как она вообще сюда попала? Студентам же нельзя.
Я обошёл зал по кругу. Насвинячено было порядочно, но окурков, тем более не потушенных не наблюдалось. Всё-таки народ в основном сознательный.
Последние сотрудники покинули зал. Вот и Маша махнула мне рукой на прощание и направилась к выходу. Пора тоже собираться. У меня было ещё одно дело, может быть не слишком достойное, но учитывая вечное безденежье оправданное. Короче я планировал забрать кое-что из того, что было приготовлено, но не съедено. Приготовив пакет, я уже было нацелился на тарелку с мясной нарезкой, как вдруг услышал посторонний звук. Из-за ёлки на сцене появилась Марианна. В руке она держала магнитофон.
— Ты как здесь очутилась?
Очевидно, она решила, что я имею в виду здесь, именно на корпоративе сотрудников.
— Я магнитофон приносила.
Стоит сказать про эту девушку пару слов отдельно. Марина училась на 5-м курсе. Отличницей никогда не была, но и тупицей назвать её было нельзя. В своём потоке держалась слегка обособленно, это было видно даже со стороны. Предпочитала компании постарше. Все звали её Марианной, видимо после известного сериала. Внешностью была броской, но не так, как тогда было в моде. Никакого обесцвечивания и сиреневой помады. Каштановые волосы, очень сдержанный макияж. Пальчики унизаны кольцами. На ногах всегда чёрные чулки в мелкую сетку – никаких тебе лосин. К тому же очень часто носила тяжёлые «тракторные» ботинки. Кроме всего прочего по тощим параметрам начала двухтысячных явно не проходила. Ни в коем случае не выглядела ни толстой, ни даже полноватой. Просто отличалась от дохлых сокурсниц.
— Я магнитофон приносила, — повторила она. — Потанцуем?
— Самое время, — проворчал я. Пора было уходить.
Марианна нажала кнопку и в самом деле начала танцевать на сцене. Я подошёл ближе. Она очень красиво двигалась, видимо чем-то занималась в детстве. А может и до сих пор.
— А у тебя хорошо получается.
— Нравлюсь?
Пришлось улыбнуться и кивнуть.
— Жарко.
Не переставая танцевать, она расстегнула и скинула жакет.
— Продолжай, — я улыбнулся ещё шире.
— Ты и правда этого хочешь?
Медленно Марианна расстегнула пуговки на блузки, так, что открылся бежевый кружевной лифчик. Потом вжикнула молнией сбоку и юбка упала на пол.
— Ого! – вслух сказал я, переглатывая.
Девушка на сцене выглядела очень аппетитной. На ногах были не колготки, а чулки. Блузка болталась, словно порванный парус, но чёрные трусики полностью не прикрывала.
— Что ж ты остановилась? Давай дальше.
Марианна победно улыбнулась.
— А ты не слишком много хочешь? – не переставая танцевать, спросила она.
— Однозначно нет.
— Ты так в этом уверен?
— Я всегда уверен в том, что говорю.
— Хм. Сильно сказано.
Музыка смолкла, прекратился и танец. Марианна сунула в рот пальчик и потеребила губку, лукаво поглядывая на меня.
— Повернись.
Она не стала ломаться и повернулась спиной. Стринги тогда можно было увидеть только в глянцевых журналах и на Марианне были обычные трусики, закрывающие всю задницу.
— Покажи мне попку, Марианна.
Она слегка присела и повиляла своим задом на расстоянии вытянутой руки от меня.
— Не так. Сними трусики.
Девушка удивлённо оглянулась и захихикала.
— Ишь, чего захотел.
— Я сказал что-то смешное? – прервал я её.
Она перестала улыбаться. Потом медленно проговорила:
— Нет, — и повторила ещё раз: — нет.
Опять наклонилась и спустила трусики почти до колен. Я в упор смотрел на её восхитительную подтянутую попку так, словно делал это ежедневно. Разумеется, возбуждение уже давно давало о себе знать, но было ещё что-то. Какая-то тонкая, едва ощущаемая струнка, протянутая сейчас от меня к этой малознакомой студентке. Я старался сохранять равнодушный вид, потому, что мне казалось это правильным. Протянув руку, я потрепал упругую кожу. Маринка ощутимо напряглась, но не делала попыток прервать мои поглаживания. Это придало смелости. «А если взять и раздвинуть жопу двумя руками? Тогда я точно увижу её дырки…» — мелькнула шальная мысль. Вместо этого я убрал ладонь и почти потребовал:
— Повернись.
И опять возмущения или возражений я не услышал. Девушка просто выполнила, то, о чём я сказал. В отличие от Лидочки волос у Марианны на лобке не было совершенно. Кожа на вид была настолько гладкой, что, казалось, поблёскивала.
Я некоторое время смотрел, стараясь сохранять индифферентный вид, потом молча шагнул на сцену и оказался с Марианной на одном уровне. Подошёл, погладил по щеке и не спеша и со вкусом прикоснулся губами к губам. Сначала она стояла без движения, потом ответила и вот мы уже целуемся взасос. Она делала это страстно, словно отбросив всё ненужное и решившись на важный шаг. Так, что чувствовалось: для неё ничего больше не существует, кроме этого момента. Губы у неё были мягкие и сладкие. Мы закончили, Марина открыла глаза, но сразу, словно стесняясь, опустила голову. Я бесцеремонно взял её за плечи и развернул спиной к себе и сразу стянул распахнутую блузку назад и вниз. Не останавливаясь, расстегнул пальцами крючки лифчика и поддел бретельки на плечах. Опять развернул девушку лицом к себе, бюстгальтер упал на пол. Марианна вела себя словно кукла, совершенно безвольно, лишь изредка с каким-то странным выражением поднимая на меня глаза.
Красиво. Пожалуй, по форме её грудь такая же, как и у Лиды, но кожа гораздо более смуглая, сосочки небольшие и тёмные. Хотя какие там у Лидочки соски, я не видел, так что сравнить не мог. Под титьками Марианны виднелись два полукруглых следа от чашек и это вдруг показалось мне настолько милым и домашним, что захотелось поцеловать прямо туда. Я так и сделал, хотя и пришлось опуститься на одно колено, одновременно положив ладони на ягодицы и крепко прижав девушку к себе.
Целовать было приятно, тело нежное и словно кожица персика, бархатистое. Когда же я выпрямился, возникло чувство, что что-то изменилось. Словно эта тоненькая ниточка натянулась, готовая порваться. Марина больше не прятала глаза, а смотрела на меня с удивлением. Она даже собралась, что-то сказать, но я опередил.
— Дай мне свои трусики.
Она словно задавила в себе готовые сорваться слова, шагнула назад, наклонилась, спустила трусики и, вышагнув из них, протянула их мне. На Марианне теперь оставались надеты лишь чулки, да эти нелепые ботинки. Я взял смятый комочек и, расправив, повесил на ёлку. Потом, не говоря не слова, за руку повёл Марианну за кулисы. Заглянул за одну, потом за другую. За третей стоял стул с костюмом Деда Мороза и мы зашли туда. Я сел прямо на красную шубу и, стараясь не выдать волнения, поманил девушку пальцем. Она молча села мне на колени и опять прильнула губами к губам. Я целовал её и вдобавок шарил рукой по телу. Это была словно разведка и быстро стало понятно, что обычные ласки Марианну заводят не сильно. Зато когда я сжал её титьку, она на мгновение перестала отвечать на поцелуи и сладостно застонала. Я проверил ещё раз на другой груди. Результат тот же – сдержанный, но отчётливый стон. Придётся менять проверенную тактику, причём менять не вполне понятно на что.
Мои колебания разрешились сами собой.
— Паша, о, Паша.
Её голос звучал с придыханием, словно через силу.
— Возьми же меня. Возьми жестоко.
Сначала мне показалось, что я ослышался, но она повторила это несколько раз.
— Свяжи меня и трахни в задницу!
К такому я не был готов. Но и отступать было нельзя. Вот значит, что тебя заводит! Рывком я поднял Маринку на ноги, схватил кушак Деда Мороза и туго скрутил руки. Потом грубо толкнул к стене и привязал кушак, к стояку отопления. Маринка в каком то иссуплении схватилась за трубу, ойкнула, отпустила её и упёрлась кулачками в стену, насколько хватало привязи. Она отклячила задницу и мои дальнейшие действия были понятны. Я попытался сходу засандалить ей в попу, это конечно не удалось. В те годы у меня не было ни малейшего понятия о подготовке. Тем не менее было ясно, что в сухую ничего не получится. Просунув ладонь между ног я постарался найти смазку там. Пальцы просто провалились в мягкое и мокрое. Ну, зачем ей нужен анал? Я с удовольствием двигался ладонью во влагалище, ощущая, как Марианна просто течёт мне в руку. Несколько раз я перенёс её соки на свой член, но действуя наверняка, наклонился, развёл булочки руками и несколько раз плюнул в самый анус.
— Расслабься. Расслабься!
Я старался говорить отрывисто и кратко, чтобы это звучало, как команда. Второй раз получилось лучше. Я приставил головку к анусу и давил до тех пор, пока не проник внутрь. Марианна вскрикнула, я ощутил, что она сжала попу. Это неожиданно подействовало на меня раздражающе.
— Расслабься, я сказал!
С этими словами, я шлёпнул девушку раскрытой ладонью по ягодице. Марианна вскрикнула, а я продолжал проталкивать член внутрь. Опыта никакого не было, все действия были на одних рефлексах. Спустя секунду я упёрся бёдрами в женские ягодицы и начал обратное движение. Как плотно-то! Я вышел полностью и попка моментально сжалась. Однако я уже начал понимать, что к чему. Вновь нагнувшись, я опять плюнул, потом перенёс слюну на себя и снова начал движение внутрь. Марианна опять застонала.
— Ты что, не можешь помолчать?
Какого хрена? Чего я миндальничаю с этой сучкой? Я взял её за бёдра и рывком насадил настолько глубоко, насколько смог. Девчонка было вскрикнула, но сразу же замолчала, словно в испуге. Больше я не осторожничал. Переместил руки на талию и просто начал с драть её с размаху, заботясь только о своих ощущениях. Сначала Маринка стойко терпела, давая мне знать о болезненных ощущениях, лишь робкими стонами. После одного из них, я шлёпнул её ладонью по попе и то, что я услышал в ответ, больше напоминало выдох страсти, чем протеста. Я осмелел и начал лупить по ягодицам сильнее и сильнее.
— Ай, ой, — шёпотом шипела она, со всхлипом втягивая в себя воздух.
— Не дёргайся! – и я налегаю с удвоенной энергией.
Не могу сказать, насколько это было продолжительным, Но под окончание, я достиг такого состояния, что мне стало просто наплевать на всё. Я уже и сам ощущал некоторую боль, от того, что смазки недостаточно, но осторожность была забыта. Была готовность стереть член, до пузырей на коже, но затрахать эту сучку до смерти. В какой-то момент, я нагнулся и почти лёг на неё. Я обхватил это потное тело и стиснул упругие сиськи. Не смотря на то, что девушка упиралась руками в стену, во время некоторых особо сильных толчков, она стукалась головой о трубу. Не понятно, чувствовала она это или нет. Чуть ослабив ладони, я нащупал сосочки и сжал их одновременно оттягивая вниз. Маринка совершенно перестала контролировать себя и её вопли разносились по всему актовому залу. Я уже стал опасаться, что на крики прибежит охранник, но в этот момент сучка кончила. Она замычала, потом повалилась, словно у неё подкосились ноги. Последним усилием она пыталась схватиться за раскалённую трубу отопления, но обжигалась и разжимала кулачки.
***
Я спустился в зал, нашёл салфетки и вытерся. Потом поднялся обратно и не спеша отвязал Маринку от батареи. Молча водя осоловевшими глазами по сторонам, она попыталась встать и чуть, не упала. Я подхватил её. Потом проследил, как она идёт к ёлке и снимает с неё свои трусики. Правая ягодица, по которой я бил ладонью, была пунцовая.
Потом мы долго сидели за столом и молча пили выдохшуюся газировку.
Лишь перед уходом она проговорила:
— Злой ты парень, Паша. У меня всё болит.
— А разве тебе не этого хотелось?
Она промолчала.
PS История реальна и списана с одного моего приятеля. Он не связал свою жизнь ни с Лидой, ни с Мариной. С Лидой они некоторое время встречались, но до совместного проживания дело не дошло. Что-то перегорело. Марианна закончила академию и уехала из города, но через два года вернулась с животом и вновь пересеклась с Павлом на один раз. Была у них опять достаточно жёсткая ночка, но он на этот счёт не распространялся. Пропала она так же внезапно, как и вернулась. Сам Паша защитился, работает доцентом. В свои 40 лет не женат.
