Минато
Солнечный свет заливал больницу. Это был прохладный, свежий свет, подходящий для начинаний. В больничной палате свет упал на лицо Минато и коснулся отверстия на губах, сделав улыбку еще более лучезарной. Свет разлился по палате, рассыпав тысячу крошечных радужных зачатков на блестящем флаконе с лекарством.
— Ну что, Минато, вы уже решили, как назвать мальчика? — спросил любопытный Джирайя, нарушив уютную тишину.
— Да, конечно, определились. Думаю, оно вам понравится, Джирайя-сенсей, — ответил Минато.
— Ну, тогда выкладывай, сопляк. Как вы решили его назвать?
— Наруто, — просто ответил Минато, позволяя своей улыбке стать шире. Так звали главного героя первого романа его учителя.
Ночь нападения
Невольный холодок пробежал по спине Минато, когда он обернулся, чтобы посмотреть, кто стоит за его спиной. Никого. Его глаза мгновенно сузились, с лица исчезло всякое подобие эмоций, теперь на нем была холодная
безжалостность — лицо Каге.
— Назовись. Кто ты?
Как только слова вылетели из его стиснутых зубов, прямо перед ним кто-то материализовался — он присмотрелся к внешнему виду человека: на нём был длинный чёрный плащ, белая маска с рябью на рисунке и отверстием для одного глаза — боже, неужели это Шаринган?
— Я? Я Тоби. Приятно познакомиться, Хокаге-сан.
— Я не хуже тебя знаю, что имя, которое ты мне только что дал, вымышленное. Кто вы на самом деле? Что вам нужно?
— О? Я думал, что Четвертый Хокаге должен быть гением дедукции? Ты, конечно, можешь определить мою личность с одного взгляда? Ну-ка, сделай этот свой фокус. Узнай, кто я, — голос Тоби казался фальшиво весёлым.
Минато вздохнул — у него действительно не было на это времени.
— На первый взгляд, я бы сказал, что ты Учиха. Но это не так. Если бы это было так, то ты был бы пропавшим ниндзя, но за последние семь лет не было ни одного пропавшего ниндзя Учихи, — проворчал человек в маске.
— Следовательно, ты не Учиха. И выглядите вы молодо… Я бы сказал, что вам лет семнадцать-восемнадцать. Это оставляет нам только одну альтернативу. Учитывая, что вы открыли только в одном глазу Шаринган, а также то, что вы носите маску, закрывающую лицо, я бы сказал, что вы нашли Учиху в бою, убили его и забрали глаз себе, — Тоби сделал шаг ближе к Минато.
Взгляд человека в маске подсказал ему, что он ошибается. Он был… зол?
— Вижу, я ошибся. Ну что ж. Но, похоже, вы меня знаете — я вижу узнавание в ваших глазах, — человек в маске снова дернулся.
— И вы сердитесь. Я мог бы продолжить, но сейчас у меня нет времени спорить с ребенком. Я предлагаю тебе вернуться туда, откуда ты пришел, пока ты не пострадал.
Человек в маске начал смеяться. Это была вспышка маниакального, безумного смеха — смеха человека, потерявшего все.
— Очень хорошо сделано, Хокаге-сан. Вы все такой же, как всегда. Однако я немного разочарован. Я думал, что из всех людей вы узнаете меня. Похоже, я изменился гораздо сильнее, чем думал, — вздохнул Тоби.
Минато, однако, оказался еще быстрее Тоби.
В зависимости от того, кого вы спросите, он был самым быстрым ниндзя из когда-либо живших на свете.
Техника, которую использовал Тоби, определенно была пространственно-временным дзюцу. Он знал, что бороться с этим странным дзюцу будет трудно, но, по его наблюдениям, Тоби требовалось около двух секунд, прежде чем он снова применит эту технику. А ему только этого и не хватало.
Два шиноби сцепились, и на этот раз Минато успел воспользоваться открывшейся возможностью — трехконечный кунай оказался в его руках быстро, как молния, и он разрубил руку Тоби за те две секунды, пока тот не смог снова применить технику.
Когда они разошлись, Тоби истекал кровью.
На мгновение бой прекратился, пока Тоби осматривал рану на руке.
— Похоже, я недооценил вас, Хокаге-сан. С годами вы становитесь только лучше.
Минато выпятил губы и бросился бежать. И снова они сцепились, и снова, и снова. Только через десять минут — продержаться десять минут против самого быстрого ниндзя в мире было само по себе подвигом — Минато смог найти возможность для нового применения.
Он бросил кунай, оба куная оказались рядом, его Расенган прошел через плечо.
— Я победил.
Внезапно Минато исчез, схватив кунай в воздухе, а затем ударил своим Расенганом по его спине, образовав огромный кратер. Оглянувшись, Минато увидел, как Тоби сжимает правую руку, а затем она начинает падать на землю, и вместо крови из нее вытекает белая слизь.
Человек в маске уже собирался убегать, когда Минато телепортировался перед ним и хлопнул рукой по груди.
— Кейяку Фууин.
Тем временем на поле боя, Курама заканчивал бомбу хвостатого зверя, когда Шаринган в его глазах медленно исчез. Перед тем как запустить бомбу в деревню, он в последнюю секунду поднял голову вверх, подбрасывая бомбу в воздух; через несколько секунд бомба взорвалась, вызвав яркий свет, осветивший всю арену вокруг Деревни Скрытого Листа и за ее пределами.
Внезапно по деревне пронесся сильный ветер, такой сильный, что несколько небольших деревьев были вырваны с корнем.
К своему удивлению, Третий Хокаге снова открыл глаза после того, как свет исчез, но Кьюби там уже не было. На месте Кьюуби остался лишь огромный кратер.
Минато…
За пределами Конохи
В ночной темноте послышался громкий плач ребенка: светлые волосы, голубые глаза, по три усика на каждой щеке.
— Наруто, — внезапно, произнес голос, глядя на сына, как все пошло не так, он не знал. Человек в маске напал на них ни с того ни с сего. На нем была маска, короткие темные волосы и Шаринган.
У мужчины, смотревшего на ребенка, были длинные светлые волосы до плеч; рядом с ним стояла его жена, Кушина Узумаки.
— Прости, Кушина, но я не смог ничего контролировать, — в этот момент позади них раздался голос девятихвостого лиса.
Кушина повернула голову и посмотрела на него; она грустно улыбнулась и покачала головой. Это была не его вина. Маска захватила Кьюуби, а потом вызвал его посреди деревни. Он начал убивать и разрушать все на своем пути, пока Минато не отменил контракт с печатью, но ущерб уже был нанесен.
Тогда Минато уводит Кушину, Наруто и Кураму подальше от деревни, чтобы запечатать его внутри Наруто. У Кушины было не так много времени, потому что Кьюби был извлечен из нее; несмотря на то, что она была Узумаки, она знала, что ее время пришло, ее ноги чувствовали себя слабее.
— Мина-кун, ты уверен в этом? М. . . мы оба знаем, как обращаются с джинчуурики, — спросила Кушина, боясь, что у Наруто не будет счастливого детства. Ему и так будет нелегко, ведь у него не будет родителей, которые могли бы его вырастить, подсказать, увидеть первые шаги, первое слово, рассказать сказки, когда ему страшно. Но хуже всего то, что горе по погибшим, скорее всего, ослепит их и будет более жестоким по отношению к их малышу. Наруто было всего несколько минут от роду, а с ним могли обойтись сурово из-за горя.
Минато с грустью смотрел на нее, он думал о том же, но у него не было выбора. Я не могу сказать кому-то другому, чтобы он пожертвовал своими детьми, а кто, как не Хокаге деревни, может запечатать Кураму. Он посмотрел на Наруто, который, казалось, спал.
— Я доверяю Хирузену, он позаботится о нём, и то же самое касается Джирайи-сенсея, — ответил он, пытаясь убедить её, что всё будет в порядке, но в данный момент он не был уверен, кого именно он убеждает.
После этого он повернулся к Кураме, который смотрел на Наруто, и в его глазах читался шок. Четвертый Хокаге не знал, почему большой лис смотрел на Наруто с шокированным лицом, но у него не было времени спрашивать. Минато глубоко вздохнул:
— Позаботься о Наруто, Курама. Я верю в тебя, — заявил Минато; лис повернулся к нему и кивнул головой, а затем повернулся к Куши, который встал на колени рядом с Наруто и потрогал его усы.
— Даже если никто не будет заботиться о нем, я всегда буду рядом, — пообещал Курама. Это вызвало широкую улыбку на лице Кушины, которая пролила слезы и повернулась к Кураме.
— Спасибо за то, что ты мой друг Кура, — сказала она, улыбаясь, и большой лис улыбнулся в ответ. Затем Минато сделал несколько знаков рукой, чтобы вызвать Шинигами.
— Что тебе нужно, смертный? — спросил Шинигами, облизывая языком свой большой нож. Минато запыхался и повернулся, чтобы посмотреть на него без страха в глазах.
— Я хочу, чтобы ты запечатал Кьюуби внутри Наруто, — потребовал Минато, не выказывая никакого страха перед шинигами.
Шинигами сузил глаза и кивнул. Медленно Курама уменьшился внутри Наруто, который все еще тихо спал. В его животе образовалась печать, похожая на символ клана Узумаки — спираль.
— У тебя есть несколько минут, — сказал Шинигами. Минато слабо улыбнулся и медленно подошел к Наруто, который лежал на руках у Куши; она качала его на руках. По ее щеке катилась слеза. Переведя взгляд на ладони Наруто, он заметил на правой ладони солнце, а на левой — луну. Минато задумался, что это за символ, но сейчас у него не было на это времени. Лежа рядом с женой, он смотрел на то, что принесла в этот мир их любовь. Прекрасный мальчик, он идеален во всех отношениях. Его руки медленно потянулись к рыжим волосам Куши, большой палец коснулся ее мягких и красивых рыжих волос. Кушина продолжала смотреть на Наруто, она не хотела верить, что их время ограничено, как бы ей хотелось, чтобы они с Мина-куном остались с ним и увидели то, как Наруто растет.
— Куши-тян, нам пора прощаться, — вдруг услышала она голос Минато. Она медленно кивнула головой; она снова посмотрела на Наруто, его глаза медленно открылись, открыв океанские голубые глаза, как у Минато, она улыбнулась своему сокровищу, и Наруто слегка улыбнулся. Он узнал нас, подумала Кушина.
— Наруто, мой маленький мальчик, я знаю, что тебе будет трудно без нас, но ты должен знать, что Мина-кун и я любим тебя больше жизни. Со временем ты вырастешь, и со временем тебе будут естественно нравиться девушки, ты выберешь себе девушку, которая будет любить тебя, которая всегда будет рядом в самые счастливые моменты и в самые низкие. И ты скоро встретишь Джирайю, не становись таким, как он, но он все равно хороший человек, который будет заботиться о тебе. Я люблю тебя. Мой Сынок, — сказала Кушина, и слезы потекли по ее щеке. Минато улыбнулся, глядя на Наруто, и его сын улыбнулся в ответ.
— Наруто, я хочу, чтобы ты стал тем, кем хочешь, занимался тем, что приносит тебе счастье; Какаши тоже будет рядом с тобой, я знаю. Пожалуйста, если ты станешь шиноби, будь сильным и заботься о своих близких, и, как сказала тебе мама, выбери девушку, которая будет любить тебя и будет немного вспыльчивой. . .
— Минато почувствовал, как все вокруг медленно темнеет; последнее, что он увидел, был плачущий сын на руках у Куши, прежде чем все вокруг потемнело, и его голова упала на холодную землю. Грудь Кушины едва вздымалась; она слышала, как плачет Нару в ее объятиях, но все ее тело начало неметь: сначала ноги, а теперь и руки. Из последних сил она все еще смотрела на свое сокровище, улыбалась ему, и ее грудь перестала подниматься. Наруто начал плакать еще сильнее, не переставая. Его голубые глаза медленно менялись, зрачок сузился, и глаза стали менять цвет с голубого на металлически-фиолетовый. Белая область его глаз полностью исчезла, оставив глаза полностью фиолетовыми. Из центра появились три кольца в виде ряби. Глаза оставались в таком состоянии несколько мгновений, а затем снова стали обычными голубыми глазами.
Кабинет Хокаге
Сарутоби стоял в кабинете один, погрузившись в раздумья; в кабинете слышался лишь душераздирающий крик Наруто. Он плакал с тех пор, как его нашел старый Хокаге; несмотря на то, что тот пытался его как-то подбодрить,
он не переставал. Паренек продолжал плакать и не останавливался. Из-за внезапного нападения Кьюби больница Конохи была переполнена ранеными, оставшиеся медсестры и врачи делали все возможное, чтобы спасти людей. К удивлению старого Хокаге, один из ниндзя-медиков осмотрел Наруто, чтобы узнать, не нужно ли ему что-нибудь. Наруто был совершенно здоров, и ему просто нужно было молоко. Медсестра кормит Наруто, но после этого новорожденный снова начинает плакать. Хокаге не понимал, как все могло так быстро пойти наперекосяк, ведь место было надежно защищено, так почему же это произошло.
Минато был там, чтобы убедиться, что Кюуби не сбежит, но, похоже, этого было недостаточно. Как Кьюби сбежал и напал на деревню — загадка, но у старого Хокаге был другой вопрос. Странные символы на ладонях Наруто — солнце и луна. Положив Наруто в кроватку, старый Хокаге принялся рыться в книгах, пытаясь найти хоть что-нибудь, что могло бы помочь в его ситуации, но, похоже, там ничего не было. Вдруг дверь открылась, и внутрь вошел бледный Джирайя, его обычное счастливое лицо исчезло. Вместо этого его лицо нахмурилось. Последний раз старый Хокаге помнил своего ученика в таком состоянии, когда Наваки и Дан погибли на поле боя. Цунаде до сих пор не могла успокоиться после смерти Дэна.
— Джирайя, я
— Что случилось? — вмешался Джирайя. Старый саннин находился за пределами деревни, выполняя свой шпионский долг, когда получил жабу с известием о трагедии в Конохе. Он хотел дождаться, когда Наруто исполнится месяц, чтобы повидаться с ним, но вместо этого получил информацию о том, что его любимого ученика больше нет, что это его сын, только по имени.
— Я не знаю, как это случилось; Кьюби появился посреди деревни из ниоткуда; Минато отнес его за несколько миль от Конохи, чтобы запечатать внутри Наруто. Кушина не смогла выжить после извлечения, и Минато запечатал Кьюби с помощью Печати Смерти Жнеца, — сказал Третий Хокаге серьезным тоном, едва слышно шепча.
Джирайя закрыл глаза и все понял: его ученика больше нет, как все могло пойти не так. На глаза навернулись слезы, но он не хотел плакать, да и не должен был. Он снова открыл глаза, глубоко вздохнул и посмотрел на белокурый сверток, который молча лежал в комнате; похоже, он устал плакать и заснул. Подойдя к нему, он заметил его солнечные волосы, как у Минато, усы по бокам щек. Щеки были красными и пухлыми, то же самое было и с глазами. Теперь, глядя на него, Джирайя видел сходство; присмотревшись к его лицу, ему на мгновение показалось, что это Минато. В страхе и печали он откинул голову, не в силах смотреть на него сейчас — так сильно он напоминал ему Минато. Он почувствовал, как тоска поднимается все выше и выше, словно бурная река, уносящая все его тело во тьму бездны.
— Джирайя, — прервал его мысли голос сенсея, раздавшийся в ушах. Сжав переносицу и вытирая непролитые слезы, он повернул голову, почти чувствуя себя тяжелее.
— Джирайя. Я знаю, что ты чувствуешь, — хотел сказать саннин, но вспомнил, что во время нападения погибла его жена, и промолчал.
— Но Минато выбрал тебя крестным отцом Наруто. Ты его опекун, и я хочу знать, что ты будешь делать? — Третий спросил тихо, надеясь, что он не торопится, и Джирайя не чувствует, что на него давят, требуя принять решение так скоро.
— Я…, — он сделал паузу и отвернулся, не решаясь посмотреть на своего сенсея.
— Мне нужно убедиться, что другие деревни не попытаются напасть на нас. Кумогакуре и Ивагакуре воспримут это как открытое приглашение к войне, и моя задача — защитить его, — заявил он, указывая на новорожденного.
— И я защищу. Со стороны. Чтобы ни одна вражеская деревня не напала на Коноху, — закончил Джирайя, словно пытаясь убедить себя больше, чем Хокаге. Вздохнув, он понял, что им нужно то, на что намекал Джирайя.
— Хорошо, но я надеюсь, что ты скоро вернешься, — сказал Хокаге, и Джирайя после секундного колебания кивнул головой. Покидая кабинет почти в спешке, старый Хокаге услышал, как Наруто снова начал плакать.
Совет
В тот же вечер медсестра снова покормила Наруто, после длительной проверки убедившись, что он здоров. Медсестра сказала, что ребенок здоров настолько, насколько это вообще возможно; к удивлению Сарутоби, она сказала, что никогда не видела более здорового ребенка, чем Наруто. Было созвано собрание, на котором обсуждались потери, затраты на восстановление деревни и пустое место, оставшееся после Хокаге. Лиса не было, как не было и его самого. Не стало и Йондайме, его дух отправился в чрево шинигами. Он оставил после себя жену, которая последовала за ним в бездну, и сына, которому было всего несколько часов от роду, и которого он доверил на растерзание самому страшному из зверей. Воистину, это был печальный день в Конохагакуре.
Старый Сарутоби, Третий Хокаге, стоял с крошечным светловолосым младенцем на руках. Младенец крепко спал, не обращая внимания на собрание старейшин, собравшихся для решения его судьбы. Сарутоби не понимал, зачем вообще собрались эти глупцы. Судьба мальчика была уже решена. И Сарутоби хотел, чтобы его судьба не изменилась. Он слушал, как члены совета переругивались между собой: одни выступали за убийство ребенка, другие — за его спасение, исполняя пожелания умершего Хокаге. Для деревни наступило тяжелое время, и терпение было на исходе. Даже у такого бесконечно терпеливого человека, как Сарутоби. Никогда прежде ему не приходилось повышать голос, чтобы донести до людей свою точку зрения. Титул «Бог Шиноби» можно получить не за громкие и спонтанные высказывания. Ниндзя — это спокойствие, собранность, молчаливость и смертоносность.
Все это в полной мере соответствовало тому, что представлял собой Сарутоби. Но от стаи его отличал высокий уровень интеллекта. И этот интеллект должен был дать ему преемника и спасти деревню в этом и будущем времени. Никто не заметил, как Сарутоби поднялся со своего места, а младенец все еще мирно спал у него на руках.
— Хватит. Молчать.
В комнате сразу стало тихо, и даже крошечный сверток на его руках проснулся и благоговейно уставился на него. Но он не издал ни звука. Он улыбнулся белокурому чуду, а затем вновь обратил свой взор к Совету.
— Я достаточно долго сидел и слушал ваши глупости. Этот ребенок не будет убит. Из него не сделают бездумное оружие. Его не будут использовать. Он — дитя Конохи, и в нём заключён самый могущественный из зверей. Он заслуживает нашего уважения прежде всего. Безымянный член совета, один из гражданских, поднялся.
— Но, Лорд Хокаге, Кьюби может вырваться на свободу в любой момент. Знание о печати говорит, что его душа связана с душой мальчика и что после смерти мальчика она умрёт вместе с ним. Не лучше ли убить его сейчас и избежать проблем в будущем? Сарутоби сузил глаза и заговорил ровным голосом.
— Этот ребенок не должен быть убит. Его собственная жизнь — это жертва. Даже если Кьюби умрет, он возродится через девять лет в том же месте, где умер. Йондайме выбрал его, чтобы удержать Кьюби, и он верил, что его народ увидит этого мальчика таким, какой он есть. При этом многие члены гражданского совета побледнели при мысли о возвращении Кьюби.
— А кто же он? — спросил кто-то.
— Герой. Джинчуурики. Он — живая жертва и живое свидетельство того, что человек упорно держится за жизнь. Я позабочусь о том, чтобы этот мальчик служил Конохе. Я могу любить жителей этой деревни, но если сами вожди не могут отличить безобидного ребенка от самого кровожадного из всех демонов, то как я могу доверять жителям деревни, что они позволят ему жить спокойно? Он поднял ребенка и протянул его всем на обозрение. Белокурый малыш захихикал и весело замахал руками. Сарутоби позволил себе небольшую улыбку.
— А теперь. Посмотри на этого ребенка и скажи мне, где здесь зло. Где та безудержная ненависть и ярость, которую излучал Кьюби? Где тот страх, который должен был бы присутствовать в каждом из вас, если бы он был Кьюби?
— Но это может быть уловкой Кьюби, чтобы заманить нас в ложные надежды. Он может притворяться безобидным. Сарутоби нахмурился и снова завернул младенца в пеленки.
—И чем же этот ребенок отличается от любого другого новорожденного? Какой новорожденный не смотрит на мир удивленными глазами? Этот ребенок родился в холодном, суровом мире в самую страшную ночь за всю историю нашей деревни. Его будут изгонять и ненавидеть, если он станет общаться с жителями деревни, а я этого не допущу. Я позабочусь о том, чтобы мальчик вырос ниндзя исключительного качества. Я позабочусь о том, чтобы он был чист душой и предан деревне.
— И как же вы собираетесь все это обеспечить?
—Я буду занят своей работой в качестве Хокаге, но время от времени буду навещать его и следить за тем, чтобы он был счастлив, — ответил Данзо, который пристально смотрел то на старого Хокаге, то на новорожденное оружие. Хирузен решил сохранить в тайне странный символ на ладонях Наруто, и ему не нужно было больше внимания, чем он уже получил. Из глав кланов поднялся человек, которого звали Фугаку Учиха.
—Лорд Хокаге, позвольте мне вырастить Наруто. Клан Учиха примет его с распростертыми объятиями, — Фугаку говорил нейтральным тоном; сначала он хотел сказать, что Кушина — хорошая подруга его жены, поэтому она с радостью возьмет на воспитание Наруто, но пока не был уверен, что старый
Хокаге откроет всем, кто является родителями Наруто. Данзо сузил глаза, в то время как выражение лица Хирузена внешне не изменилось.
—Нет. Если я отдам Наруто какому-нибудь клану, его власть и влияние возрастут, что нарушит равновесие в деревне. Наруто будет воспитываться в детском доме, — заявил Хирузен, не обращая внимания на взгляд Данзо. Фугаку вздохнул, разочарованный тем, что Наруто мог бы стать хорошим другом Сасукэ, но решил промолчать. Откинувшись в кресле, Сарутоби решил закончить собрание.
— Заседание окончено, — проговорил Сарутоби и вышел из комнаты вместе со спящим Наруто. Выйдя на улицу, Шукаку Нара разочарованно покачал головой, повернулся к друзьям и жестом попросил их следовать за ним. Все ушли, а Данзо быстро добрался до своего кабинета; закрыв дверь, он щелкнул пальцами, и два Оружия опустились перед ним на колени.
— Я хочу, чтобы вы шпионили за Наруто Узумаки, светлые волосы, по три усика на каждой щеке, новорожденный, джинчуурики Кьюби. Мне нужна любая ценная информация, — заявил Данзо, и они оба ушли, как будто их там и не было. Скоро он станет моим.
