Глава двадцатая. Обучение и общение
Мое время сплелось в единый отрезок, посвященный тренировкам на беговой дорожке и урокам дисциплины от Леоны. Она приходила утром, чтобы развязать меня, а вечером приходила вновь, чтобы заковать в цепи. Я отчаянно нуждалась в ее визитах, хотя наши встречи всегда были полны дискомфорта и боли, она была единственным человеком, кто навещал меня, и хотя Леона никогда не была добра ко мне, я нуждалась в ее присутствии самым ужасным образом. Меня кормили и поили автоматически, омывали внутри скафандра, извлекали мои отходы, с помощью системы жизнеобеспечения и разрешали пользоваться слухом, изредка даже включали короткие отрезки классической музыки, я так жаждала этих коротких мгновений.
Постепенно, я привыкла к полной изоляции и ограничениям, которые так обременяли меня, через некоторое время, моим конечностям начали давать большую свободу. Было удивительно приятно, когда Леона позволяла заниматься на тренажере без проклятых ограничивающих цепей, которые так уменьшали свободу моих новых «лапок». Моя выносливость росла от постоянной цикличности упражнений и качества пищи, которую мне давали, но как же мне не хватало простого удовольствия, разжевать ее самостоятельно. Да, мое существование было скучным и страшным одновременно.
Ни разу, мне не было позволено испытать какое-либо сексуальное возбуждение, кроме тех случаев, когда делали принудительные клизмы, и возбуждение происходило исключительно как сопутствующий фактор. Я уверена, что если бы Леона или мой хозяин знали, что я получаю какие-то приятные ощущения от происходящего, они изменили бы процесс, чтобы сделать его еще более болезненным и унизительным, даже самые малые сексуальные удовольствия были для меня под строжайшим запретом. Как же я жаждала нежного и ласкового прикосновения, но оно так и не приходило… только постоянное давление, боль, ужас и дисциплина. Временами мне снились сны о том, как я лежу на кровати и просто глажу себя, едва касаясь пальчиками тела, распространяя сладкую щекотку, к сожалению это были всего лишь сны…
Я существовала в этом тайном заточении, как животное, с которым можно играть и дисциплинировать, не заботясь о чувствах, от меня требовалось только одно — послушание. Я не знаю, сколько времени провела в этой пустой маленькой комнате, но это было очень, очень долго. Однажды Леона вошла в конуру и выпустила меня, затем вывела из комнаты и повела по коридору к лифту. Когда лифт остановился, мы приехали на этаж дома, прошли около камина в большом зале, а затем, вышли в пространство дома моего хозяина! Это были волнующие новые ощущения, я могла, пусть и смутно, рассмотреть, что за моей бедной, бесплодной, маленькой комнатой ужасов, действительно существует мир. Я почти забыла о существовании пространства за пределами моей резиновой оболочки. Даже воздух казался другим, несмотря на то, что его принудительно нагнетали в мое тело механизмом, запряженным мне за спину и скрытом под слоями униформы.
Меня вели по коридору, устланному роскошным ковром, который вел нас сквозь несколько богато оформленных комнат. Наконец мы вышли в огромный дворик, который был испещрен, словно паутина, тропинками вымощенными красивой плиткой. Петляя по дорожкам, мы вышли к обширному внутреннему дворику, который со всех сторон был высажен живой изгородью и деревьями. Центр этого пространства был выстлан плиткой, образовывая круг в несколько метров, и посередине этого круга было вмонтировано внушительных размеров кольцо, блестящее от новизны, за изыскано украшенными столиками сидели люди, человек восемь, наслаждаясь прохладой, в тени развевающегося шатра. Небо было ясным, лазурно-голубым с редкими облачками, плывущими мимо, и я отчаянно жаждала снова испытать простые удовольствия без этой проклятой униформы, да даже обычная ласка веселого ветра, была бы сказочным наслаждением. Каменная балюстрада едва позволяла разглядеть холмистую, густо покрытую лесом местность, с редкими полями сочно блестящей зеленой травы, мое созерцание природы было грубо прервано натяжением поводков, меня уверенно вели к весело проводящим время людям. Когда мы приблизились, все повернулись, чтобы посмотреть на Леону, и меня. До этого момента, мой слух был отключен, но сейчас, мне решили его вернуть, и я услышала веселую болтовню между четырьмя парами.
— Итак, Герхардт! Это и есть питомец, о котором ты нам рассказывал? — спросил толстый мужчина, средних лет, сидящий за ближайшим столиком к моему хозяину, он жадно рассматривал меня, сквозь толстые очки, его кустистые усы задорно шевелились во время болтовни. — Она просто нечто!
Продолжая со страхом, вперемешку с интересом рассматривать этих людей, я заметила, что все четыре женщины были одеты в облегающий их стройные тела латекс. Спутница усатого толстяка была в синем боди, который отлично сочетался с ее прической. Я также заметила, что девушки были в наручниках и ошейниках, похоже, что их свобода тоже была под большим вопросом. Но казалось, что это совсем их не беспокоит.
— Да, это мой проект, которым я сейчас занят. Признаюсь, она занимает особое место в моем сердце. В будущем я планирую пригласить вас на более основательную презентацию, когда все будет готово.
— Действительно, очень интересно! — заметил высокий худой человек, очевидно, из Англии, потому что у него был ужасный акцент. — Он повернулся к своей спутнице в красном одеянии. — Что ты об этом думаешь, моя дорогая?
— В этом ужасном костюме скрывается настоящая женщина? — она запнулась и, когда мы подошли ближе, поднялась, чтобы посмотреть на меня более пристально. — Это… невероятно.
— Да, — ответила Леона. — В этой униформе действительно заключена молодая женщина. Ей девятнадцать лет, и раньше ее звали Селин, но теперь, она отзывается только на свое новое имя. Мы назвали ее Х-303, и планируем держать в таком состоянии до конца ее жизни.
— Боже Мой! — Ахнула одетая в зеленое латексное платье, рыжеволосая красавица на поводке. — Как это, должно быть, ужасно для нее! Как вам удалось поместить ее… в эту форму, кажется, вы ее так назвали?
— Это был кропотливый процесс, но он того стоил, как только мы купили ее у бывшей гувернантки. Это животное уже было частично подготовлено для наших нужд, когда сделка была завершена, — легко заявил мой хозяин. — Мы фиксировали процесс на видео, и вы все приглашены на увлекательный просмотр этим вечером.
— Хорошо, — Сказал один из мужчин за столом. — Я определенно заинтересован, любопытно было бы понаблюдать за процессом, и я, возможно, воспользуюсь вашим опытом, если моя милая Лиза продолжит безобразничать. — Сказал он, обращаясь к своей спутнице на поводке. Ее лицо побледнело от ужаса, а сама она смотрела на меня круглыми, как блюдца, глазами.
— Наша любимица живет с нами уже почти четыре месяца, но мы только наполовину закончили ее обучение, — сказала Леона почти с любовью. — На следующей неделе, мы приступим ко второй половине обучающей программы, и тогда она действительно узнает, как сильно может быть уязвима. Я с нетерпением жду этого мгновения!
— Как вы считаете, — пробормотала женщина, — ее рассудок пошатнулся от такого заключения? Она, должно быть, сгорает от желания избавиться от этого невероятного костюма? Лично я бы, непременно сошла с ума, если бы меня держали взаперти так же!
— Мадам, — сказал Мой хозяин, — вы даже не представляете себе, насколько строгие ограничения скрываются под слоем, который вы можете видеть, ее тело испещрено датчиками и различными дисциплинарными приспособлениями, которые были введены в ее тело, чтобы усилить наш контроль.
— Вопрос ее здравомыслия не имеет для меня никакого значения. Если Х-303 действительно сойдет с ума, то наш контроль над ней просто станет более жестким, чем он уже есть сейчас, — констатировал мой хозяин сухо. — В конце концов, она теперь просто животное, пусть и разумное.
— Но, мы прекрасно заботимся о наших питомцах, гарантируя, что они не получают ничего, кроме лучшей пищи и физических упражнений. Х-303 вполне могла бы дожить до нормального возраста, но в связи с тем, что она постоянно будет находиться в своем костюме, мы прогнозируем не слишком большие сроки жизни, мой уважаемый коллега, проводит опыты в области увеличения сроков жизни, и я убежден что результат не заставит себя ждать, ведь прогресс не стоит на месте.
— Это действительно невероятный костюм! — Заявил англичанин. — А что
еще скрывается под этим чудесным черным покровом?
— Ее униформа, как уже упоминалось, испещрена множеством датчиков и приспособлений, — заявила Леона. — Она может подвергаться температурным воздействиям, электрическим и еще ряду особенных, которые вы сочтете весьма пикантными и контроль этот, является абсолютным, сигнал достигнет цели практически в любой точке планеты. Наша маленькая питомица может страдать от невероятной боли или восторженного сексуального наслаждения, путем запуска одной единственной программы, этот алгоритм уникален тем, что подстраивается под телесные данные жертвы, и держит ее ровно в том диапазоне возбуждения, который нам нужен.
— Плавный изгиб, который вы видите на ее спине, является одновременно системой жизнеобеспечения, и блоком управления. Это небольшое устройство, было специально спроектировано для наших домашних животных, с учетом необходимости постоянного ношения. Система не только контролирует и наказывает ее, но также регулирует потребление воздуха и обеспечивает питанием в виде высококонцентрированной пищевой пасты, разбавленной водой, которую она разводит из заправляемых в емкости смесей. Все телесные отходы перерабатываются и возвращаются вместе с пищевой смесью, все то, что система переработать не смогла, скапливается в специальном резервуаре и требует обслуживания не чаще одного раза в два месяца.
— Невероятно! — Пробормотала одна из женщин с удивленным видом, — совершенно невероятно!
— Да, фактически она носит космический скафандр, — заявила Леона, — но это такой скафандр, из которого она не может быть извлечена ни сама, ни кем-либо другим, без надлежащих знаний и оборудования.
— Все это прекрасно, Герхардт, — сказал коренастый мужчина, — но что именно ты планируешь делать с ней?
— Я буду играть с ней и другими моими любимцами, наказывать их и дрессировать, любыми способами, которые сочту необходимыми, сейчас этого достаточно для меня, — спокойно заявил мой хозяин, — скоро у меня будет полный комплект, красивых, молодых женщин, для подобных развлечений.
— Ха! — значит, у вас есть планы по приобретению еще нескольких таких же женщин? — спросил усатый мужчина.
— Герхардт, это очень большой риск, что ты на это скажешь?
— Я признаю риски в процессе приобретения, но я буду принимать все необходимые меры предосторожности, — сказал хозяин с удовлетворением в голосе. Тут заговорила одна из женщин:
— А почему они должны быть красивыми? Все ровно, внутри их униформы никто никогда не узнает об их красоте!
Леона решила дать пояснения:
— Верно, этот фактор входит в программу обучения, так как все кандидатки помнят свою красоту, осознание того, что отныне они всегда будут выглядеть так, благотворно влияет на разрушение старой личности.
— Как жестоко… — сказала одна из женщин с ужасом в голосе.
— Да, это так, — согласился мой хозяин, — в глубине души, наши пленницы всегда будут мечтать о свободе, и смогут использовать воспоминания о себе прошлой для удовлетворения своих желаний. Надежда всегда будет теплиться в их сердцах, наша задача с корнем вырвать это мешающее истинному подчинению чувство, оставить внутри нее только голые инстинкты похоти и послушания, разумеется, что такая переработка несет свои последствия для психики, но этими мелочами я готов пренебречь, ради своих целей.
— Итак, Герхардт, сколько домашних животных вы собираетесь держать здесь, в своем особняке?
— Я планирую, завести ровно дюжину таких, плюс, обслуживающий персонал из рабынь, это будет еще две подвижные женщины. X-303, только временное имя для этой самки, и скоро будет заменено на какое-то, более подходящее к ее внешности. Кстати, я решил разделить всех питомцев на три группы, по четыре особи, позвольте пока что я оставлю в тайне на какие именно. — Хозяин после этих слов, слегка кивнул Леоне на меня, и та без слов поняла, что нужно сделать.
Леона подвела меня к большому кольцу, вмонтированному в одну из каменных плит внутреннего дворика, приковала мои поводки и обратилась прямо ко мне:
— Лежать. Оставаться в таком положении!
Она оставила меня и вернулась к группе за столом, в то время как я опустилась на живот, позволив ротовой цепи провиснуть. Я могла наблюдать и слышать людей, но, если кто-то отходили от стола, мне приходилось поворачиваться всем телом и бороться с неизбежным сопротивлением униформы.
— Ты научил ее каким-нибудь трюкам, Герхардт? — Спросил англичанин.
— Нет, пока нет. Она должна полностью осознать глубину контроля, который я имею над ней, прежде чем приступить к полноценному обучению. Во второй половине ее учебного графика, она будет готова, но, пока что, у нее есть некоторые проблемы, с дисциплиной и выполнением простых задач, которые мы ставим перед ней. С другой стороны, это даже хорошо, потому что бунтарский дух внутри нее, довольно забавен, и нам с Леоной нравится наказывать ее за ошибки.
— Я бы с огромным удовольствием посмотрел на этот ее «бунтарский дух»!
Вся компания от души рассмеялась, хотя смех женщин звучал несколько принужденно, вперемешку с немалой толикой страха. Их разговор продолжался в течение следующего часа или двух, в то время как я оставалась прикованной к своему кольцу, игнорируемая, словно собака, заснувшая под столом у хозяев. На террасу вышла горничная в необычном наряде, ее короткая униформа была сшита из блестящего толстого черного латекса и, конечно же, она носила манжеты, ошейник, цепи и поводок. Почтительным тоном, она пригласила гостей в дом, оповестив всех, что ужин готов. Я была оставлена там, посередине каменной площадки, все еще прикованная к своему кольцу, не зная, что мне делать, я просто наслаждалась спокойствием и созерцанием природы. В тот момент мне ничего не было нужно, потому что уже много месяцев я не выходила на улицу, и скучала по голубому небу, зеленой траве, гораздо больше, чем я могла себе представить, а сейчас представилась отличная возможность хоть немного побыть под небом. Кроме того, я скучала по обществу людей, пусть и такому скверному, хотя до того, как меня отдали в лапы фрау Бакстер, я была не очень общительной девушкой.
Много часов спустя Леона вернулась за мной. Цепи были освобождены, и она потянула меня назад в замок, а затем вниз в подвал и далее в мою конуру. Оказавшись внутри, она быстро заперла меня на ночь и оставила одну.
В течение следующего месяца, мои тренировки на тренажере продолжались без перерывов, становясь все более напряженными и трудными с каждым днем, со временем я становилась все более выносливой. Затем, в ход были пущены маленькие шипы в ягодицах моего внутреннего костюма. Когда мой день на тренажере заканчивался, Леона входила в камеру и
включала мой слух, чтобы сообщить мне, что я снова наделала ошибок. Когда она заканчивала говорить, внезапные, пронзительные разряды электрического тока беспощадно пронзали мое тело. Я могла только скакать и пытаться безмолвно молить Леону о том, чтобы наказания прекратились, но она была беспощадна, и пытка продолжалась, как мне казалось, долгие часы! Иногда, электрические волны двигались по кругу или спиралеобразно, а иногда казалось, что они включаются все одновременно. Цикл наказания непременно завершался сильнейшим разрядом всех электродов одновременно с повышенной интенсивностью, образуя волны огня на моих измученных ягодицах. Так они ломали мою волю к сопротивлению, в те моменты наказаний мой мир сужался только до одной вещи, красной кнопки на пульте, которую Леона небрежно зажимала большим пальцем согнутой в локте правой руки. Она стояла в пренебрежительной позе и жадно смотрела на меня, чуть прикрывая глаза, казалось, еще она покусывала нижнюю губу в приступе сладкого возбуждения.
Когда тренировочный сеанс завершался, меня истерзанную, отстегивали от тренажера и заковывали вновь, к ставшей для меня привычной, подстилке. К этому моменту я всегда была в слезах, и истерике, постепенно успокаиваясь и пытаясь прийти в себя, растворяясь в чувстве покоя и постоянного сопротивления моим движениям, зная, что после того как меня пристегнут, то больше трогать не будут. Я думала о том, куда уходит Леона, должно быть прямо к моему хозяину, рассказывать о том, с каким садистским наслаждением она пытала меня. Чем они занимались там, как развлекали себя, когда оставляли меня в покое? Волей не волей, мои мысли все ровно крутились вокруг моих похитителей, я думала о месте, в котором нахожусь, к сожалению, я не имела ни малейшего понятия, где территориально находится моя темница. Должно быть мне не суждено этого узнать. Еще я часто вспоминала тот день на террасе, пушистую зеленую траву и медленно плывущие облака, покачивающиеся деревья с обширными зелеными кронами, переливающиеся в солнечном свете. Я жаждала вновь оказаться на улице. В скором времени, мою жажду утолят сполна.
Неизбежно наступил день, когда я завершила вторую фазу моего обучения. В каком-то смысле смена ужасной монотонной деятельности будет приятна, занятия на тренажере разбавят другими упражнениями. Но во многих иных вещах, моя жизнь станет еще более сложной и дискомфортной, ибо теперь мои мучители начали использовать мою сексуальность и желание для низвержения меня до состояния похотливого животного.
Глава двадцать первая. Вторая фаза и открытие
Роковой день начался как обычно, после пробуждения меня приковали к тренажеру. По началу, я не заметила каких-либо заметных изменений. Но спустя несколько минут легкого бега, покалывание в моих сосках чуть не сбило меня с ритма бега. Это было так неожиданно! Бесконечное количество дней назад я ощущала свою грудь, и невозможность прикоснуться к ней, безусловно, добавляла страданий. Покалывание становилось все сильнее и сильнее, пока я не ощутила, что соски нещадно затвердели, и в грудных чашечках стало невероятно тесно, словно бы они чуть сжались, увеличивая давление на мою грудь. Я задрожала всем телом от восхитительного возбуждения, было невероятно приятно вновь чувствовать что-то кроме наказаний, я неловко пыталась дотянуться своими укороченными руками до сосков, что бы добавить стимуляции. Но мне удавалось лишь слегка сдавить грудь, находящуюся под слоями резины, конструкция категорически не позволяла дотянуться до сокровенных сосков. Я оставила свои отчаянные попытки лишь тогда, когда чуть не упала, вспомнив, что бывает, за нарушение темпа. Мои руки не могли прижаться и согнуться для достаточной стимуляции. Я сосредоточилась на своем упражнении, надеясь на то, что когда я закончу, стимуляция не прекратится. Ощущения от набухших сосков, трущихся о мягкую резину, были невероятны. Стимуляция не прекращалась и вскоре, я ощутила влагу в моей промежности, фаллос внутри меня немного увеличился в размерах, и каждое движение моих задних конечностей теперь сопровождалось сладкой негой.
Мне хотелось кричать от счастья, купаясь в тех ощущениях, которыми мне позволили наслаждаться, но, разумеется, я могла издавать звуки только в своем воображении. К сожалению, все стимуляции отключались слишком быстро, и я не могла разогнаться достаточно, что бы поймать оргазм. Меня мариновали подобным образом несколько дней подряд, но никогда не позволяли достичь сладкого оргазма. Вскоре мне предстояло узнать о дисциплинарных возможностях чашечек и колпачков, в которые были заключены мои соски и грудь. Однажды я потеряла равновесие и несколько секунд беспорядочно дергала конечностями по полотну, отчаянно пытаясь встать и продолжить бег. Внезапно полотно полностью остановилось, я застыла в недоумении, такого обычно не происходило, в тот момент я подумала, что это был сбой питания. Но истинная причина была не в этом. Спустя мгновение, через мои соски и грудь пропустили мучительные электрические импульсы! Мои хозяева показали мне, что будет за нарушение бега. Каждая из моих заключенных в резину грудей, превратилась в пылающий холм боли, заставляя меня дико скакать и безумно рваться в своих цепях, пока, наконец, я не рухнула без сил, программа чутко фиксировала все мои неудачи.
Дав мне время, что бы неуклюже подняться, полотно вновь пришло в движение. Подчиняясь команде компьютера. Я практически сразу набрала нужную скорость бега, но, вместе с возобновлением упражнения, вернулись и стимуляции моих уязвимых сосков, программа опять дразнила меня, заставляя принудительно возбуждаться. В те моменты, мое сознание раскалывалось надвое, одна часть жаждала прекращения этой сладкой пытки, а другая требовала увеличения воздействий. Неизменным было одно. Когда до оргазма оставалось совсем немного, дорожка ускоряла свою скорость настолько, что я неизменно спотыкалась, и, разумеется, после падения меня примерно наказывали, заставляя терять ниточку, ведущую к оргазму. Полуобезумевшая от возбуждения я долго приходила в себя, теперь мои дни состояли из повторения этих циклов.
Каждое мгновение я ощущала присутствие незваного гостя в своем теле, но никакие мои действия не могли повлиять на его движения во мне хотя бы на миллиметр. Постоянное раздражение и внутренний дискомфорт, я стала принимать как часть своей жизни. Я всегда очень ясно чувствовала его в себе при движении, слабая вибрация начала исходить от моего захватчика, и я окунулась в воспоминания тех ярчайших оргазмов, в которые окуналась, когда была на попечении фрау Бакстер. Вибрации нарастали, и становились все сильнее, я начала сбивать темп бега, движения становились все более неуклюжими. Мои ноги стали ватными, мышцы словно бы превратились в желе, я ощутила прилив крови в своих половых губах. Не в моей власти было изменить хоть что-нибудь, но моя борьба в цепях становилась все яростнее, несмотря на ужасную боль от лицевых цепей. Мои бедра продолжали трястись сами по себе, это был животный инстинкт, заставляющий меня подмахивать задницей, в попытках насадиться на фаллос еще сильнее. Мое собственное тело восстало против меня.
Жестоко, именно в тот момент, карательные электрические удары пробежали по всей длине фаллоса, а так же через мой клитор. Вырвав меня из облака райских наслаждений, и швырнув в море разочарованного желания и боли! Я рыдала от потери этих божественных ощущений переполнявших меня, но взяв себя в руки, я снова начала восстанавливать темп бега, чувствуя неумолимое натягивание поводков. В течение следующих недель, я систематически подвергалась нападкам программы, комбинируя способы возбуждения, она каждый раз умудрялась подвести меня к краю оргазма, и, показав его безграничную сладость, так же уверенно уводила обратно, во мрак разочарования и неудовлетворенности. Я словно бы совершала прогулки на гору своего желания, каждый день. Но мне никогда не давали совершить заветный прыжок. Мне оставалось только биться в цепях, во власти похоти и кожи.
Единственным человеком, которого я видела после той прогулки под небом, была Леона, хозяин никогда не навещал меня в конуре. Как же мне вновь хотелось увидеть хоть одно лицо, кроме Леониного. Я бы хотела сказать, что привыкла, к постоянному состоянию возбужденности и неудовлетворения, но это было не так. Долгий период моих тренировок закончился, когда меня вновь вывели на уже знакомую террасу. Было раннее утро, солнце едва встало, меня привязали к кольцу и оставили одну. Леона не запретила мне двигаться и опытным путем, я робко поняла, что мне можно гулять на пределе своего трехметрового поводка. Я ходила кругами и пыталась рассмотреть природу вокруг меня более основательно. К этому времени меня научили сидеть и балансировать на задних лапах, словно послушная собачонка, но из-за конструкции моей униформы, моя голова во время этого трюка была нещадно задрана вверх, не позволяя рассмотреть, что-либо еще. Тем не менее, я была безумно счастлива снова оказаться на улице!
Некоторое время спустя, облаченные в латексную форму служанки начали выносить мебель и расставлять ее для какого-то мероприятия, я отметила про себя, что в этот раз количество людей должно было собраться немалое. Не сложно было догадаться, что именно я, должна была стать «гвоздем программы», ведь все столы и стулья расставляли вокруг кольца, к которому я была прикована. Разумеется мне никто не рассказал что именно я должна буду делать, ведь домашним животным не дают никакие объяснения… Вскоре, служанки закончили свою работу, старательно игнорируя мое существование. Столы были накрыты, на них расставили красивые графины с вином, перед этим расстелив белоснежные скатерти. Я с завистью наблюдала как ловко девушки передвигают своими стройными ножками, мне было горько видеть их, ведь теперь, я уже точно знала, что мне никогда больше не будет позволена такая свобода. Затем мой слух внезапно включили.
Гости начали прибывать, и должно быть мои хозяева хотели, что бы я слышала их разговоры. Приходя парочками, они прогуливались вокруг меня, обсуждали мой вид, и, закончив глазеть, направлялись к столикам, в поисках своих мест, ориентируясь на расставленные таблички. Я смогла рассмотреть, что все спутницы мужчин, содержались на поводках. Кроме того они носили манжеты на лодыжках и запястьях, их руки были крепко стянуты вокруг широких кожаных поясов с кольцами. Хоть внешний вид поясов, манжет и цепей и способы сковывания гостий несколько отличался у разных пар, смысл был очевиден – все девушки были рабынями. Однако ни одна из цепей не была длиннее тридцати сантиметров, и поэтому ни одна девушка не сможет сбежать от своего хозяина. Похоже, что это было обязательное требование для всех посетительниц женского пола. Так же поводки девушек всегда были либо крепко прикованы к кольцам на ножке, колоченным прямо в пушистую траву, либо находились в руках их хозяев, гарантируя, что уйти без разрешения, не выйдет. Леона была единственным исключением.
И вот я стояла по середине своеобразной «сцены», под вниманием всех этих людей, вынужденная терпеть их пожирающие меня взгляды. В конце концов, все столики были заняты, и воздух широкой светлой террасы наполнился тихим бормотанием гостей между собой, редким смехом и позвякиванием удерживающих цепей.
Внезапно собравшиеся люди погрузились в молчание, и синхронно повернули головы в сторону особняка. Я повернулась, пытаясь рассмотреть причину столь внезапного молчания. К нам уверенным шагом направлялся мой хозяин, позади него шли Леона, а за ней… герр Вульф, фрау Бакстер и, наконец, мой отец! Я чуть не упала в обморок от нахлынувших чувств, настолько велик был шок при виде этих почти забытых лиц, сколько времени прошло с нашей последней встречи… очень много, по крайней мере, для меня. Настолько велики были изменения, которым были подвергнуты мое тело и разум. Леона молча рассадила всех спутников за ближайший ко мне столик, а затем села рядом с моим хозяином.
— Леди и джентльмены, благодарю вас за то, что вы все, смогли приехать сегодня. — Прогремел его низкий голос. — Вы не только насладитесь прекрасным обедом, но и сможете увидеть моего нового домашнего питомца, а также лично убедитесь насколько эффективно проходит его дрессировка. Вскоре, у меня будет целая дюжина таких милых латексных зверушек. Ту, которую вы можете видеть перед собой, первая на ком отработали большинство механизмов дрессировки. Она почти закончила первоначальное обучение, в данный момент в моем особняке обучаются еще пять похожих зверьков.
Я была подавлена и удивлена, неужели я не одинока в своих муках и страданиях, и есть другие молодые женщины, подвергающиеся такому же ужасному воспитанию, как и я?!
— Как вы все скоро убедитесь, эта молодая самка очень послушна, но ее послушание не главная причина, по которой ее сегодня выпустили из конуры. До сих пор, ей было запрещено получать удовольствие от полного оргазма, и в связи с этим, она страдает, скажем так, от отчетливого осознания своего желания. Ее сексуальность и все нарастающее возбуждение использовались для обучения и контроля. Сегодня, дамы и господа, она будет вынуждена наслаждаться своей сексуальностью, вне зависимости от ее желаний, перед вами, здесь и сейчас. Ее потребности, мечты и чувства не имеют для меня никакого значения.
Вздох удивления вперемешку со страхом, казалось, исходил от каждой присутствующей женщины, в то время как мужчины, казалось, были очарованы этой идеей. Половой акт был чем-то интимным, даже для этих женщин, и поэтому видеть, как я, вынуждена будет демонстрировать свою похоть и кульминацию публично, было неестественно и волнующе для всех присутствующих. Я тоже была в состоянии шока и ужаса, когда услышала эти слова, особенно из-за присутствия среди гостей моего отца, который должен будет увидеть мое публичное унижение! Мне отчаянно хотелось сбежать от собравшейся компании, но, конечно же, мой двойной поводок был иного мнения. Мне было все ровно, что никто не увидит ни моего лица, ни тела под слоями неприступной резиновой тюрьмы, в которую я была заключена, сам факт того, что я должна была быть доведена до оргазма публично, бросал меня в жар.
Мое дыхание ускорилось и стало прерывистым, но затем система жизнеобеспечения включилась в работу, и взяла полный контроль над моим дыханием, заставляя полностью подчиниться размеренному ритму.
Медленное, электрическое покалывание прокатилось по моим грудям и соскам, заставляя последние выпрямиться в их плену и заполнить все пространство резиновых конусов. Я вздрогнула из-за этих приятных ощущений, а затем вспомнила, где я была. Покалывания и пульсации стали сильнее, я была не в состоянии взять под контроль свои непроизвольные движения, затем чудовищное устройство, вставленное в мое влагалище, начало медленно увеличиваться и вибрировать размеренными пульсирующими волнами, помимо этого фаллос медленно двигался во мне. Раньше мне такого ощутить не позволяли, мое тело реагировало инстинктивно. Бедра сжимались и разжимались, жили, словно отдельно от меня, и я совершенно ничего не могла с этим поделать! Я стояла перед всеми этими людьми, без надежды на спасение, словно бы меня готовили к казни. Но на самом деле, это и была своего рода казнь. И жертвой этой высшей меры, должны были стать остатки моей гордости и память о том, что я когда-то была невинной женщиной. Барьеры, скрывающие от всех мою первобытную сущность, должны сгореть в огне стыда и похоти.
— Итак, я продолжу. — Мой учитель снова заговорил. — Среди гостей присутствует бывший опекун этого животного а также гувернантка. Они поведают ее историю, а именно, как Х-303 стала тем, кем стала.
Мой отец был всего лишь моим опекуном?! Этого не может быть! Я была его ребенком! Мой мир распадался и истончался на отдельные атомы. Я не могла быть беспризорницей, которую взяли с улицы, я была его дочерью, это все ложь!
— Как вы можете видеть, движения Х-303 стали совершенно непроизвольными и неконтролируемыми. Она не способна сопротивляться дистанционно управляемым воздействиям и стимуляциям. Вскоре, она достигнет кульминации, но не раньше, чем я ей это позволю. Приспособления и технологии, которые были разработаны специально для ношения такой униформы, надежно предотвращают нежелательные оргазмы. Прошу, не беспокойтесь, если движения моего питомца покажутся вам обеспокоенными или неистовыми, она находится в полном порядке, все ее показатели в пределах нормы. В данный момент, задача программы вывести Х-303 в стабильное, предоргазменное состояние и держать ее на пике.
— Прошу, приступайте к трапезе. А пока, бывший опекун моего питомца, расскажет свою часть истории, до того момента как его приемную дочь передали фрау Бакстер.
После этих слов, к столу хозяина подошла горничная и подала ему большую тарелку экзотического салата. Словно по волшебству, появились остальные девушки-горничные и принялись обслуживать гостей. Затем все взгляды обратились к столу, за которым сидел мой отец, фрау Бакстер и герр Вульф. Я терзаемая происходящим, повернулась, что бы посмотреть на него, когда отец встал, мне показалось, что он смущен столь большим количеством гостей, но в итоге он собрался с духом и заговорил. С каждым словом, слетавшим с его губ, основы мира, которыми я жила до этого дня, все больше рассыпались в прах.
— Добрый день — пробормотал он, а затем заговорил более уверенно, — Животное, которое вы видите перед собой, когда-то было моей приемной дочерью и воспитывалось моей женой и мной с младенчества как наш собственный ребенок. Селин, потому что именно так я все еще думаю что перед нами она, попала к нам из восточноевропейского сиротского приюта. К сожалению, ее настоящая мать умерла.
Мой мир осыпался как листья с иссохшего дерева, я выла от горя, услышав эти слова, несмотря на то, что я содрогалась и дрожала от медленно увеличивающихся вибраций во мне, я слушала все эти откровения о моей жизни и не могла даже закрыть уши.
— Все время, пока Селин была на моем попечении, я делал все возможное, для того что бы обеспечить достойны уровень жизни и когда она повзрослела, пытался защитить ее от коварства молодых людей, чтобы сохранить ее для подходящего брака. К сожалению, мой надзор не был достаточным, я признаю, что не заботился о ней, как следовало бы. Она никогда не давала повода усомнится в ее благочестии, и я подумать не мог, что Селин замышляет грязные сексуальные игры за моей спиной. И однажды, почти два года назад, я наткнулся на нее и молодого человека, они грязно развлекались в моем доме. Для меня такое поведение абсолютно неприемлемо, Селин разбила вдребезги все мои представления о ней. В связи с увиденным, я позвонил Герхарду, нашему уважаемому хозяину, и по совместительству моему старому школьному другу, и спросил, как же мне быть. Он рекомендовал мне нанять подходящую гувернантку и начать обучать Селин дисциплине и строгости, которых моей дочери определенно не хватало. Мой выбор пал на фрау Бакстер, отзывы о ее работе были безукоризненны, и она была определенно одной из лучших в своем деле специалистов.
— Вскоре прибыла фрау Бакстер и немедленно приступила к обучению и воспитанию Селины, завершением которого стало создание существа, которое вы видите сегодня перед собой. Поначалу, мне было трудно смириться с тем, что Селин стала такой, как сейчас, но в тот момент, когда я застал ее за грязными развлечениями в своем собственном доме, я не видел другого выхода. С тех пор, Герхард полностью развеял мои сомнения, касательно принятого решения. Он неоднократно приглашал меня сюда в качестве гостя, чтобы я мог наблюдать за прогрессом с Сели… э. .. с обучением, контролем и дисциплиной Х-303.
— Я всем сердцем поддерживаю его действия и подобранную программу воспитания. Теперь я знаю, что она будет полностью защищена от соблазнов внешнего мира, где мы все должны бороться за наш хлеб насущный, и что о ней будут заботиться должным образом. Благодарю за внимание, и надеюсь, что вы не будете плохо думать обо мне, за такой выбор. В тот момент я считал, что выбрал правильный курс, и считаю так до сих пор.
Закончив свой спитч, под жидкие аплодисменты гостей, мой «отец» принялся за еду, о чем-то переговариваясь с Леоной.
Я все еще не могла собраться с мыслями после услышанного. Полное отчаяние окутало мое сознание, мое искаженное лицо было приучено к неподвижности жесткими, сдерживающими приспособлениями. Однако мне не дали передышки от стимуляций моего тела, и вскоре я ощутила приближающийся оргазм. Это было ужасное чувство, мои разбитые и растоптанные чувства, сломанная жизнь, которая оказывается, была полна лжи, переплетались с чудесными ощущениями возбуждения которым я не могла противиться.
— Спасибо, Альфред, что объяснил, как Х-303 оказалась там, где она сейчас находится. Дорогие гости, пожалуйста, не стесняйтесь есть, и пить, но я бы рекомендовал вам в паузах, продолжать наблюдать за моим питомцем, пока она подвергается первому в ее новой жизни полноценному принудительному оргазму, это уникальный опыт для всех вас, я убежден, на это зрелище стоит обратить внимание. Приятного аппетита!
Хозяин сел и снова был первым, кому поднесли горячее блюдо.
Глава двадцать вторая. Выполнение команд
Куда бы я ни повернулась, все глаза были устремлены на меня, и в глазах этих, не было и капли жалости. Некоторые женщины, старательно скрывали свое равнодушие, но в глубине их холодных глаз, я смогла рассмотреть огонек садистского интереса, другие же, смотрели на меня хищным выжидающим взглядом, предвкушая мои реакции.
Коварная, скрытая стимуляция моего тела продолжалась без остановки, и вскоре, слезы размыли мир вокруг меня, мне оставалось лишь тупо уставиться на размытые силуэты людей, которые окружили меня, растворяясь в тумане пронизывающих ощущений. И в момент, когда я приблизилась к разрядке, все воздействия на меня прекратились. Какие-то мгновения мое тело продолжало содрогаться по инерции, а затем медленно начало остывать, от недостатка стимуляций. В течение следующих минут, я не испытывала никаких попыток, распалить мое возбуждение, чувствуя только всестороннее давление своей униформы и всей остальной ужасной одежды, которую меня заставили носить.
Снова началось покалывание и толчки, возбуждение вернулось с небывалой силой, я была в агонии от физического и морального ожидания того, что я надеялась, вскоре произойдет. Я не могла контролировать свои движения, и чувства, как человек не в состоянии контролировать падающую с гор лавину. Я корчилась и дрожала под слоями строгой резины, волнующее унижение которому я подвергалась, обостряло все чувства так сильно, как я даже не могла себе представить раньше. На этот раз, стимуляции были более быстрыми и интенсивными, и я была уверена, что переступлю порог оргазма, но вновь все воздействия остановились прямо перед самым краем!
Я пошатнулась на мгновение, яростно, до боли натягивая лицевые поводки, чувство разочарования разъярило меня, не обращая внимания на ужасные ощущения жжения в носу от болезненного рывка, я дергалась как рыба на крючке! На этот раз я ждала возобновления стимуляции дольше, но когда оно наступило, произошли лишь слабые легкие электрические пощипывания и небольшие вибрации от фаллоса.
Я знала, что могла бы получить намного больше ощущений, но мне было жестко отказано в этом! Обезумевшая от желания, я раздвинула задние ноги до предела, и попыталась тереть свою промежность своими укороченными передними лапками, вращая и массируя в непристойном танце разочарованного желания. Затем, продолжая двигать бедрами и передними лапками, я попыталась опустить свои пульсирующие и раздувшиеся груди на каменные плиты террасы и потереться ими, что бы ощутить хоть какую-то стимуляцию. Для меня не имело значения, что из-за всех слоев униформы я могу ощутить только давление, я хотела выжать из окружения хоть что-то! Трогать себя было очень сложно, каждое мое движение в направлении промежности натыкалось на сопротивление униформы, тренировки дали мне сил и выносливости о которых я даже не подозревала, но их определенно не хватало, что бы достойно противостоять своей униформе. Наметив точки стимуляции, это грудь и бедра, я неистово терлась о плиты и судорожно сучила между ног передними лапками.
Но мои наблюдатели не дали мне даже малейшей возможности самостоятельно поласкать себя, хоть и в таком урезанном виде, они запустили мучительный каскад электрических разрядов через мои соски и грудь! Я истерически задергалась от ужасной боли и тут же вскочила на все четыре конечности, попятившись назад. Из-за суровости моих ограничений, я никак не могла остановить все эти манипуляции производимые со мной. С минуту или две, я скакала вокруг привязи, разбрасывая в стороны свои лицевые цепи, истерически дергая их, пытаясь добыть себе свободу.
Акт невероятно болезненной электрической дисциплины прекратился через несколько секунд, оставив меня задыхаться в сопротивлении системе принудительного дыхания, и я снова опустилась на все четыре лапы, дрожа от реакции на то, что только что было сделано со мной. Теперь я не обращала внимания на окружающие меня лица. Конечно, из-за операций, которые мне пришлось перенести, и из-за того, что мне постоянно затыкали рот кляпом, я хранила абсолютное молчание, и наблюдатели слышали моих отчаянных криков и мольбы освободить меня от этой ужасной униформы и приспособлений, которые ограничивали и наказывали меня. Только мои безумные, беспорядочные движения демонстрировали мои ощущения зрителям, они видели, что творилось со мной, и предвкушали, что скоро должно было произойти.
Возбуждение снова начало свою атаку, и я попыталась воспротивиться их
натиску, желая, чтобы мое тело превратилось в пустоту. Нападение продолжалось примерно минуту или две, а затем ощущения стали все более интенсивными, пока игнорировать их стало невыносимо! В моем разуме словно прорвалась плотина, и я снова запрыгала и задрожала, извиваясь бедрами и разминая фаллос, прижимаясь грудью к камням, смущение и унижение исчезли, как поздний весенний снег. Я снова пережила ужасные болевые ощущения в моей груди и сосках, поднимаясь на дыбы и хватая руками воздух, пока задние конечности продолжали танец желания. Фрикции и вибрации фаллоимитатора становились все сильнее, затем электрические шипы, вдавленные в мои ягодицы, также начали доставлять болезненные волны стимуляции!
Я провалилась в безумство похоти, меня атаковали со всех сторон, все ранее испытанные и не испытанные сексуальные воздействия влияли на меня одновременно, совокупность ощущений низвела меня до состояния первобытного животного, думающего только о сексе, неспособного контролировать свои самые низменные побуждения.
Эти ощущения продолжали нарастать, превращаясь в огромную волну непрекращающегося возбуждения, которая устремилась к берегу моего растворяющегося разума, чтобы уничтожить последние остатки свободолюбия и человечности. Волна нависла надо мной, и я с радостью, не стыдясь, бросилась в нее! Мое тело звенело от бесконечных всплесков сексуальной энергии, я упала на бок, перед собравшимися гостями и лежала там, выгибаясь дугой и корчась всем телом яростно и унизительно, в звериных конвульсиях оргазма. Вулкан моей до сих пор жестоко подавленной сексуальности вырвался из глубин моей души, и продолжал вырываться, сопровождаясь неистовыми толчками моего тела. Невероятно теплые ощущение в моей промежности, распространились грохочущими волнами на все мои конечности, превратив каждую клетку моего тела, в сверхновую звезду! Моя плоть сжалась от волны ощущений, и я была вырвана из окружающего меня мира, в пучину наслаждения.
Оргазм, который я была вынуждена испытать, не был похож ни на одно другое ощущение, которое мне разрешали получить до этого момента. Все что я испытывала, ни шло, ни в какое сравнение с теми глубинами удовольствия, в которые я окунулась, оказывается, мне давали только намеки на то, что я могла испытать и ощутить. Несколько долгих мгновений я лежала на камнях, содрогаясь в вынужденном экстазе, перед собравшимися гостями моего господина. Я не понимала, сколько это продолжалось, мой разум словно бы отделился от тела и мелькал далеко на периферии моего сознания.
Все гости с восторженным восхищением наблюдали, как меня насильно доводили до высот невероятного наслаждения! Мой хозяин все это время не сводил с меня глаз, но Леона, казалось, была чем-то недовольна. Я думаю, она ревновала меня, не знаю к чему именно, возможно к внимаю хозяина, а возможно к тому, что сила испытываемых ею оргазмов, не могла сравнится с силой моих. В течение следующих недель, я обнаружила, что градус ее жестокости по отношению ко мне, значительно вырос.
Когда я пришла в себя, то обнаружила что лежу на боку, а мой нос горит от напряжения, лицевая привязь была туго натянута. Я в буквальном смысле слова бросилась на свою привязь, натянув ее словно струну, пока меня принуждали к оргазму, я лежала на том месте, где он настиг меня.
Я, пошатываясь, поднялась на лапы, затем медленно обошла вокруг, чувствуя остаточные искры наслаждения и неги от полового акта, все еще заставляющие мои конечности и тело дрожать. Я была словно в сладостном тумане, не в силах поверить, что меня можно заставить почувствовать такое, глубоко в моей душе поселилось желание испытать такие ощущения еще раз, но только не прямо сейчас.
Когда мой разум начал проясняться от тумана, я ощутила острое чувство стыда, глупо краснея под слоями униформы. Я бродила по кругу, на пределе своих поводков, пытаясь найти способ избежать ухмыляющихся и удовлетворенных взглядов мужчин, и возбужденных глаз женщин. Мой хозяин встал, и я повернулась к нему лицом, когда он вновь заговорил.
— Надеюсь, вам понравилась демонстрация? Мой маленький питомец, безусловно, продемонстрировал эффективность своей униформы и системы дрессировки. Обычно, половой акт, который Х-303 совершила на наших глазах, достаточен для обычной женщины, что бы утолить телесный голод, на несколько дней. Однако, это животное способно испытывать намного большие сексуальные нагрузки чем обычная женщина. И поэтому, через несколько минут процесс достижения принудительного оргазма будет повторен. И мне абсолютно безразлично, готова она к этому или нет. — Решительно заявил он.
— Ее униформа не только дает мне возможность полностью контролировать ее, как вы могли заметить, и заставить получать невероятный сексуальный опыт, недостижимым никаким другим способом, но также является невероятно сильным инструментом дрессировки и имеет возможность, при необходимости умертвить носителя. Разумеется, я этого не сделаю, потому как ценю своих питомцев. Однако, ситуации бывают разные, и если дело дойдет до чрезвычайных мер, результат может быть достигнут несколькими путями. Введение нервно-паралитического газа, в ее дыхательные пути, или медленное отключение системы жизнеобеспечения для продления агонии, ее жизнь, буквально, зависит от моей прихоти. Однако давайте не будем останавливаться на этом аспекте, я искренне надеюсь, что до этого не дойдет.
— Вскоре мы с вами насладимся вторым актом представления, когда я еще раз заставлю ее испытать вершины сексуального наслаждения.
Он сел под продолжительные аплодисменты своих гостей и даже женщин со сверкающими цепями на руках, наслаждаясь глубиной своего контроля надо мной и свою непоколебимую приверженность тому, чтобы быть хозяином любой женщины в его компании. Усталость навалилась на меня после испытанного, и я постепенно опустилась на живот, боясь повторения совершенного неконтролируемой сексуальной активности, и намерений хозяина подвергнуть меня этой пытке прямо сейчас повторно.
— Встать! — Немедленно рявкнула Леона. — Тебе не было дано разрешение лечь!
Мои груди и ягодицы внезапно вспыхнули огнем, заставляя меня вскочить на ноги, крича от боли, задыхаясь и отчаянно извиваясь, в попытках избежать ее наказания. Многие мужчины засмеялись над моей немедленной реакцией.
— Бегом вокруг кольца рысью! — Последовала следующая команда, и я послушно стала ходить вокруг точки привязи, постоянно поддерживая болезненное напряжение на своих поводках, слегка наклонив голову набок, чтобы ее цепи не касались поверхности террасы. Мои ягодицы снова резануло болезненными электрическими разрядами!
— Быстрее, тупая сука!
Я бежала так быстро, как только могла, меня постоянно подгоняли электрическими разрядами, заставляя держать темп. Затем Леона решила добавить постоянные электрические разряды малой мощности, и когда я замедляла темп, они становились все сильнее, пока я вновь не ускорялась. В немой гримасе боли, я кружилась вокруг кольца, борясь с сопротивлением ошейника и шлема, насколько это было возможно. Мне было дурно, телу нужен был отдых от перенесенных нагрузок, но я не могла игнорировать шоковую дисциплину, так продолжалось до тех пор, пока я без сил не запнулась и не упала на холодный камень, разряды к моему счастью прекратились, но из этого состояния меня вывел голос хозяина.
— Что ж, а теперь, настало время моему питомцу получить еще один оргазм, она его заслужила.
— Нет! Пожалуйста Нет! — Подумала я, разум восстал против одной только мысли о повторном изнасиловании.
Содрогаясь от смеси страха и желания, я лежала на боку, затем мое зрение отключили вместе со слухом! Я была оставлена плавать в приторной пустоте, ожидая неизбежного нападения на мои чувства. Затем, медленно, маленькие искорки начали разгуливать по моему телу. Вернулась чувствительность в моих сосках, и грудях. Они казалось, только и ждали момента, что бы получить долгожданное удовольствие. Мои вагинальные мышцы внезапно сильно сжались вокруг фаллоса, и начали выполнять движения, напоминающие сосание, скрытого невидимого гостя в моем лоне. Это было необычное ощущение, которое повторялось во второй раз, но сейчас, я смогла отчетливо его «распробовать» ведь мне не мешали другие приспособления, и я сконцентрировала все снимание на посасывающих движениях. А потом это случилось!
Тогда как раньше острота моих ощущений была притуплена тандемом иных чувств, на этот раз, я ощутила каждый миллиметр вторженца! Огромный фаллоимитатор медленно двигался во мне, постоянно увеличиваясь в обхвате, так что, когда амплитуда его движения, приняла определенный глубокий ритм, он при движении отодвигал в сторону нежные, чувствительные, распухшие от крови внутренние губы моей вагины! Затем он сменил ритм, и начал вибрировать с яростным, неровным синкопированием, и в то же время давать мне мягкие, глубокие ощущения проникновения! И тогда я подумала, что сойду с ума от этих ощущений. Но мне предстояло испытать намного больше!
Темп проникновений стал нарастать, а вибрации увеличивались в геометрической прогрессии, когда я внезапно почувствовала мощный поток воды, вдавливаемый в мой кишечник! Я мычала и извивалась в безумном танце, отчаянно дергая конечностями, в бесплотных попытках дотянуться до участков тела, и приспособлений, которые так жестоко мучали меня. Гнетущая тишина и тьма вокруг, не давали мне покоя, и я осталась один на один с бушующим пламенем страсти и животной похоти. Разумеется, мне не дали достигнуть второго оргазма с первой попытки, и цикл возбуждения был прерван ударами тока. Меня тщательно готовили принять очередной оргазм, беспощадно повторяя циклы возбуждения и отрицания. На этот раз, мой хозяин или Леона, поддерживали эту последовательность гораздо дольше, чем в прошлый раз, и я опять начала терять крупицы своего человеческого разума и превращаться в похотливое животное, в которое меня так старательно превращали.
Я мысленно вопила, и выла, требуя пощады, но никто не знал, что я пытаюсь заговорить, потому что моя униформа, полностью запрещала мне издавать какие бы то не было шумы или сигналы, окружающие люди никак не могли понять насколько отчаянно нуждаюсь в помощи. Вновь, только беспорядочные движения моих конечностей, дрожь и изгибы моего тела выдавали мое бедственное состояние.
Казалось, что меня мучали долгие часы, я давно сбилась в количестве циклов, но наконец, мне позволили закончить пытку невероятным продолжительным оргазмом. Когда я пришла в себя во второй раз, то обнаружила, что мое зрение, каким бы плохим и ограниченным не было, восстановилось.
Мне удалось кое-как встать и стоя на дрожащих ногах, как новорожденный жеребенок, я увидела, что Солнце превратилось в оранжевый диск, который теперь висел низко в небе, и все столики были пусты, гости ушли до моего пробуждения.
Я вяло ковыляла вокруг кольца, к которому была привязана, чувствуя себя совершенно несчастной.
Чудесный мир был вокруг меня, но я никогда больше не смогу им наслаждаться. Слезы отчаяния подступили, и я заплакала от осознания того, что я никогда не смогу изменить свою судьбу. Я была обречена существовать связанной заключенной в латекс зверушкой моего жестокого хозяина. Его послушной питомицей и игрушкой для утех, на всю свою оставшуюся жизнь! Для меня не существовало возможности побега!
Я была оставлена на террасе, надежно прикованной к своему кольцу, как животное, в которое меня превратили и забыли, до момента, когда я не понадоблюсь для новых издевательств. Уже одно только это, говорило мне, насколько низко я опустилась в жизни. Через некоторое время, солнце зашло за горизонт, а я все еще ждала в одиночестве, не в силах покинуть район своей привязи. Вскоре появились горничные, и, сноровисто убрали оставленные гостями тарелки и прочую утварь, за исключением одного стола и двух стульев.
Эти девушки совершенно не обращали на меня внимания, пока я лежала на быстро остывающих камнях, по мере того, как небо темнело, исчезала и моя способность видеть. Я могла лишь лежать и ждать, очередного жестокого обращения со стороны хозяина или Леоны. Это все что я могла делать – жить ради их удовольствия. Температура вокруг начала падать, и вскоре я уже дрожала от прохладного воздуха. Я испытывала жуткую моральную и физическую усталость, словно выжатый лимон, но не могла заснуть из-за введенного в мои воздушные каналы стимулятора, каким то образом он блокировал все попытки окунуться в спасительный сон. Ах, если бы я только могла, то завыла бы на луну, словно дикий волк. Что бы согреться я расхаживала по кругу, натянув поводки, это был единственный способ борьбы с ночной прохладой. Когда тепло вернулось, я легла отдохнуть, и с холодным, липким ужасом обнаружила, возвращение электрических импульсов в моих сосках.
Нет… пожалуйста… я откровенно рыдала в своем глухом шлеме, истерика накрыла меня, они собирались повторить со мной все еще раз!
Но мои протесты, мало интересовали кого-либо, ведь основной целью было превратить меня в животное, которое живет только ради оргазмов и служения своим хозяевам. Через несколько минут, я снова была доведена до безумия, программой сексуального возбуждения. Все, что нужно было сделать Леоне, или моему хозяину, это просто ввести команду «Старт», для любой из выбранных программ оргазмов, и она будет работать автоматически, где бы я не находилась. Мои сексуальные страдания, радовали моих хозяев, наиболее всего их возбуждала неизбежность. Они заперли меня в пространстве условных ограничений, и за любое отступление от разрешенной модели поведения, меня наказывали. Настанет день, когда мир за чертами для меня исчезнет.
В этот раз, программа была рассчитана на доведения меня до множественных оргазмов, и они продолжались до тех пор, пока мой разум окончательно не отключился от переизбытка ощущений. В каком то смысле, я могла испытывать невероятные ощущения, которые не были доступны обычным людям, но цена за них… была невообразимо ужасной. Я не могла свернуть с пути, на который меня насильно направили. Словно посадив меня в вагонетку и толкнув в глубокую пещеру, я должна была укатиться во тьму, и забыть все человеческое, став тем, кем меня хотели видеть хозяева – послушным домашним животным.
Глава двадцать третья. Неизбежность
Когда я проснулась, то увидела нежный розоватый рассвет, омывающий небо на востоке. Я все еще была прикована цепью и привязана к своему кольцу, одна на террасе, но, как ни странно, мне больше не было холодно, потому что скафандр, пленницей которого я была, начал поддерживать комфортную температуру.
Когда солнце появилось над кронами деревьев, хозяин и Леона вышли на террасу, сели за единственный не убранный после вчерашней встречи стол, и принялись неспешно переговариваться, пока подоспевшие служанки сервировали стол. На меня не обращали должного внимания, бросая лишь слегка заинтересованные взгляды. Даже если бы я каким-то чудом смогла бы освободиться от привязи, и попыталась убежать из этого проклятого поместья, то точно была бы поймана. Что-то подсказывало мне, что все пространство вокруг было под наблюдением, а еще, Леона упоминала, что в мою униформу встроен маяк, по которому меня можно отследить в любой точке планеты. Заметив мою пропажу, я была бы тут же парализована шоковыми разрядами.
Наконец они закончили свою утреннюю трапезу и подошли, ко мне, я увидела мелькнувший в руках Леоны пульт, она что-то нажала на нем, и мой слух вернулся.
— Вставай! — Безжалостно сказала она. — Пора возвращаться в свою любимую конуру. Тебе было позволено слишком долго расслабляться и наслаждаться жизнью! Теперь пришло время, вернуться к работе и тренировкам.
Она подошла к цепям, которые тянулись к кольцу, отстегнула их, а затем резко дернула, чтобы заставить меня следовать за ней в дом. Мой учитель не сказал ни слова, и я была опустошена отсутствием общения. Мы шли по коридорам особняка, затем сквозь подвальные помещения и в итоге вернулись к конуре, которая стала моим дом. По какой-то причине Леона не стала привязывать меня к беговой дорожке, а ограничилась фиксацией к кольцу в стене, на удивление даже оставив мне некоторую свободу, я могла хоть и с трудом, но лечь на свою резиновую подстилку. Уходя, она оставила дверь конуры открытой, позволяя свету струиться сквозь плотно посаженные прутья маленького окошечка в стене коридора. Зрение и слух были оставлены включенными, впервые на моей памяти, пока я находилась в конуре одна, и теперь, я начала слышать звуки, которые издавали находящиеся в соседних камерах обучающиеся сестры по несчастью.
Я слышала звуки удерживающих цепей, которые дергались и издавали звон при беге на дорожке, я была уверена, что сейчас тренировка была в самом разгаре, было тоскливо это осознавать. По своему горькому опыту, я могла судить, что сами себя, они не слышат, но издаваемая моими соседками ритмичная пронизанная звоном цепей музыка, была для меня достаточным доказательством того, что их всех, обучали, так же как и меня. Связанные и закрепленные в своих псарнях и персональных преисподних, такие же молодые девушки как я, могли только страдать.
Я не знала, как выглядят другие девушки, и какая у них униформа, но я надеялась, что когда-нибудь это узнаю. Как выяснится позже, я была одной из четырех девушек, облаченных в униформу собак, и было еще две группы, одни напоминали коров, а другие кошек, но с ними я практически не встречалась. Остаток дня я ничего ни делала, меня не заставляли упражняться или страдать, в общем, не оказывали никакого воздействия. Ближе к ночи, пришла Леона и распяла меня на подстилке, как делала это раньше. На удивление, она сохраняла молчание и даже ни разу меня не ударила.
В течение следующих недель я возобновила свой привычный ритм, который чередовался тренировками и отдыхом. Моя жизнь была до крайности скучной, и необходимость ношения этой жуткой ограничивающей формы, постепенно смешивалась с моим сознанием. Я начала забывать, каково это, дышать самостоятельно и двигаться без ограничений, план моих хозяев работал, мои переживания о прошлой жизни постепенно растворялись, и я начала ждать какой-то сексуальной стимуляции. Однако, мои хозяева больше не позволяли мне испытывать оргазмы. Продолжительность и жестокость наказаний увеличилась, загоняя меня во все более жесткие рамки поведения, оставляя рыдать в течение нескольких часов, после завершения тренировок. Не нужно говорить, что отныне, я повиновалась всем приказам Леоны беспрекословно, и было совершенно неважно, насколько трудно и унизительно было их выполнять, я абсолютно всегда, реагировала мгновенно, выражая полную покорность. Меня научили, сидеть, просить милостыню и переворачиваться. И еще многим трюкам, постоянно прогоняли по полосам препятствий, похожих на те, которые используют для обучения цирковых животных, но с некоторыми доработками под мои возможности. Для таких тренировок, меня выводили на широкую лужайку, позади террасы особняка. Хотя, на тот момент я и не знала этого, но мой хозяин часто наблюдал за моими тренировками и успехами, мое обучение шло полным ходом.
Когда зеленые кроны деревьев, подернулись желтизной, и начали осыпаться, я впервые увидела первую девушку, которая разделила со мной судьбу. Она тоже была облачена в униформу собаки. Ее тренировали на свежем воздухе, как и меня, по ее движениям я смогла определить, что она встревожена. Леона заговорила, обращаясь к нам.
— Я хочу, чтобы вы подошли и осмотрели друг друга, — Приказала она.
Разумеется, я тут же подчинилась, подошла к своей сестре по несчастью и принялась рассматривать ее настолько внимательно, насколько позволяли мои зеркала. На ней была точная копия моей собственной униформы, и я хотела рассмотреть, насколько надежно она застегнута со стороны. Судя по тому, что моя соседка не шевелилась, Леона приказала ей не двигаться. С ужасом я обнаружила, что верхний слой ее униформы, был практически бесшовным. Не было никаких намеков на замки, или молнии, вообще ничего, кроме нескольких контурных отверстий напротив системы жизнеобеспечения, а также связующего звена расположенного глубоко между ягодицами. Она так же была снабжена сквозь собачью маску двойными поводками, один шел к ноздрям, а другой ко рту.
Я провела, наверное, минут десять, пристально глядя на нее, а потом Леона приказала мне не шевелиться, и позволить подруге рассмотреть меня внимательнее. После окончания нашей первой встречи, Леона отвела ее обратно в замок, а я осталась привязанной к кольцу на тренировочной площадке. Вскоре, Леона вернулась, после чего меня также отвели в конуру и приковали цепью к беговой дорожке для повторения еще одного бесконечного цикла упражнений.
Ежедневные тренировки на лужайке стали обычным делом, и я каждый день видела, как мне казалось ту самую девушку, с которой мы разглядывали друг друга. Но я ошибалась, я постоянно видела трех разных пленниц. Спустя месяц, нас одновременно выпустили из питомников, а затем соединили вместе за носовую цепь. Леона выгуливала нас так, около часа, а затем заставляла выполнять командные упражнения, бегать на перегонки, и всякие упражнения связанные с духом соперничества. Разумеется, она упивалась властью и беспощадно наказывала отстающих.
После одной из таких тренировок-прогулок, нас отвели в кабинет и представили хозяину. Это была первая наша встреча за долгое время. Леона выстроила нас в ряд, перед его стулом, больше напоминающим трон.
— Добрый вечер, мои питомцы! — Сказал он, скривив губы в жестокой довольной ухмылке. — Вы, первая полностью обученная группа, и я доволен вашими успехами в обучении. Да, я прекрасно знаю, как сильно вы мечтаете освободиться от своей униформы и получить разрешение вернуться к прежней жизни, но этого никогда не произойдет, дамы, вы – моя собственность! Вас будут содержать именно в таком виде, ухаживать за вами, следить за здоровьем, моя важнейшая обязанность, и я выполню ее. Обещаю, что я сделаю все, что бы вы, мои любимые собачки, прожили как можно дольше.
— Должно быть, вы задавали себе вопрос, почему именно «я»? — спросил он нас с усмешкой. — Все очень просто, я посчитал вас достаточно красивыми и чувственными молодыми женщинами, для исполнения моих тайных желаний, и поэтому, вы исчезли с лица земли. Никто и никогда больше не увидит ваших лиц, как вы уже знаете, шуметь или издавать хоть какие-нибудь звуки у вас не получится. И общаться любыми другими способами я вам тоже не позволю.
— Наверное, вы хотели бы спросить меня, ради чего вы живете и чего я от вас жду? Что касается второго вопроса, я жду полного, абсолютного подчинения. А живете вы, ради моей прихоти, мне нравится смотреть на вас, и понимать, что каждую секунду вашего существования вы страдаете. Я буду содержать вас, ухаживать, кормить едой отличного качества и тренировать до тех пор, пока мне это интересно. Да, иногда вам будет очень скучно, в связи с невысокой умственной активностью, но что поделать, это все издержки вашего преображения. Как я уже сказал, я сделаю все, для того что бы вы прожили так долго, как только можете, до своей естественной смерти. У вас, как моих питомцев нет выбора, ваше физическое здоровье будет поддерживаться надлежащим образом, благодаря автоматизированным упражнениям.
— Вы жертвы своей красоты и сексуальности. Вы проявили сексуальную активность, еще до того, как вас сюда привезли. Вы будете хранить целомудрие девяносто девять процентов времени своего существования, я получаю огромное наслаждение, наблюдая, как вы пытаетесь удовлетворить себя. Вас будут держать постоянно, сексуально неудовлетворенными, все учебные программы были разработаны с этим требованием, крайне редко вам будет позволено перейти черту, вы будете постоянно видеть ее перед собой, но не будете иметь возможности, подойти достаточно близко. Униформа предназначена для того, что бы строго наказать вас за любые попытки самоудовлетворения, все данные ваших организмов отслеживаются.
Он повернулся к Леоне.
— Пожалуйста, начинай дрессировку, моя дорогая.
Мы тренировались под ее хлыстом в течение последних недель, и четко знали, что нужно делать, когда прозвучал ее голос.
— Повернись! — Скомандовала она, и мы все повернулись направо.
Сноровисто и ловко, Леона принялась нанизывать каждую из нас на специальный поводок, привязав один его конец к кольцу в моем носу, она оттянула его вверх, и пропустила через какое то крепление на моей макушке, затем через спину, и так далее пока полностью не закрепила каждую из нас единой линией, словно многоножку. Жестокость этого соединения была неоспорима, из-за болезненного натяжения каждая из нас, постоянно боролась с волей поводка, и отставание одной, откликалось болью для всех сразу. Но все стало еще страшнее, когда Леона натянула поводок еще туже, заставляя выгибать голову назад, я взвыла от невероятного дискомфортного положения. Затем последовала очередная команда.
— Медленным шагом, по кругу!
Будучи первой в цепочке, я была единственной, кому позволялось видеть и слышать. Остальные, привязанные позади меня, должны были следить за напряжением, в то же время сохраняя движения своих ног скоординированными с моими, чего почти невозможно было достичь. Все, что они чувствовали, это внезапное невыносимое щелкающее напряжение на их носовых поводках, а затем они должны были начать ходить за мной. Я принялась описывать круги вокруг своей хозяйки. С другими девушками на буксире позади. От нас требовали идеальных синхронных движений. Мы, должно быть, представляли невероятное зрелище. Четыре черных девушки-собачки гарцевали, прикованные друг к другу цепями, наши морды, были высоко подняты, а цепи сверкали и мелодично звенели.
— Быстрее! Рысью!
Я ускорила шаг, и ощутила, как болезненно дернулись ведомые за мной спутницы. После этого, фаллос во мне начал пульсировать, одаривая меня волнами вибрации, мои соски также подверглись нападению тока. Мне потребовались большие усилия для того, чтобы не сбиться. Мольбы о прекращении пытки, эхом разносились мыслями в моей голове, но я должна была продолжать представление! Мы бежали друг за другом, пока следующая команда не прозвучала.
— Галопом!
Я вновь ускорила шаг, теперь уже понимая, что вот-вот сорву темп. Удары по моим соскам становились все сильнее, подбадривая меня, мои глаза были в слезах, я практически полностью потеряла возможность видеть. Наконец, Леона заметила, что мы почти падаем, и сжалилась, останавливая нас. Но, позволив остановится, она даже не подумала о том, что бы остановить нападение на наши тела. Я заметила, что Леона включила звук у всех собачек.
— Плохая работа, зверушки! — сказала она, как будто ждала от нас идеального исполнения. — Вот почему вас всех наказывают!
Мое зрение и слух внезапно отключились, а затем, к моему ужасу, болезненные удары током все нарастали! Никто никогда не услышит крики боли, четырех упакованных в латекс девушек. Мы корчились в судорожной агонии, отчаянно дергаясь. Я не знаю, сколько это продолжалось, но для меня это время растянулось в бесконечность.
Мои чувства вернулись, и я обнаружила, что всех нас освободили друг от друга, и мы вновь были во власти наших лицевых поводков. Хозяин уже ушел, перед нами стояла Леона.
— Назад на псарню! — Прорычала она. — Это было жалкое зрелище! В виде дополнительного наказания я увеличиваю продолжительность ваших тренировок на один час, в течении десяти дней! Вторая попытка будет через десять дней, я не советую вам меня разочаровать.
Наши поводки болезненно щелкали в руках Леоны, подчеркивая ее гнев, а затем, развернувшись на каблуках, она зашагала прочь, беспомощно таща нас за собой. Не прошло и пятнадцати минут, как мы все снова были заперты в своих камерах, на беговых дорожках, ожидая обещанного наказания.
Это стало моей жизнью.
У меня не было надежды вернуться к прошлой жизни, Леона и мой хозяин играют с нами, как им вздумается, и им безразличны наши жалобы и чувства, для них мы лишь безмолвные животные.
Единственной радостью в моем существовании осталась надежда, что мне еще когда-нибудь позволят испытать оргазм. Я – домашнее животное, и я уверена, что совсем скоро, я потеряю нить со своей прошлой жизнью, и полностью утрачу человеческое мышление, не в силах остановить этот процесс, остается только ждать. Скоро моя сущность изменится, и самое страшное, что я даже не смогу понять, когда это произойдет.
P.S. от nicknick420 (15.08.2020)
Фух, наконец-то я закончил работать над историей Селин. Признаюсь честно, я запарился переводить рассказ, это очччень утомительно. Писать свое – намного легче, такое у меня мнение. Благодарю всех, у кого хватило сил дочитать до конца, у вас отличная выдержка =) Что касается самого рассказа, мне безумно нравится идея, замысел. Да, реалистичность хромает ближе к концу, но я лично ничего похожего по духу и замыслу не встречал, если кто-нибудь порекомендует подобное чтиво, я буду премного благодарен. Касательно странных сюжетных мест, лично для меня непонятен твист про отца, не совсем понял, как это все было провернуто с удочерением и как он смог передать права материнства фрау Бакстер, «нестыковочка сраная» ©. Супер долгое нахождение в латексе выглядит тоже сомнительно, буду думать, что применялся какой-то особый его вид, который позволяет коже дышать. Надеюсь на ваши комментарии, простите, если перевел не так качественно, как вам бы хотелось, как уж сумел.
