Ирина упрямо держала стрелку скорости ровно под меткой «80». Она вынуждала нетерпеливых водителей, коих скопилось не мало, обгонять себя по встречной полосе, иногда с риском столкновения. Женщина время от времени бросала взгляд в зеркало над лобовым стеклом — нет, необходимости следить за собравшимся хвостом не было — она с чувством превосходства следила за лицами своих пассажиров, навязанных самым бесцеремонным образом.
За суровостью ее взгляда крылась скорбь по разрушенным планам на выходные. С какой легкостью бесчувственные люди способны превратить в руины чужие надежды. Теперь приходится под самым ничтожным предлогом со стороны родительского комитета жертвовать своим временем. Да, трудно поспорить, что минивэн куда вместительнее и одной ходкой можно доставить к озеру всю команду, но, черт возьми, как же это не справедливо!
С такими мрачными мыслями Ирина вела автомобиль среди зеленых изгибов леса и бескрайних лугов. Юниоры — подающие надежды легкоатлеты, чувствуя звенящее напряжение, не только избегали заводить утешительные речи с матерью Ромки, но и между собой перешептывались только по самой крайней необходимости. Самому ему выпал жребий занять место спереди, справа от водителя и теперь он был лишен всякой надежды разделить тихие беседы ребят со второго и третьего рядов.
Крепкие, атлетичные ребята, переполненные тестостероном, робели, тем не менее, под суровым взглядом властной Ромкиной мамы. Привлекательная женщина, крашеная блондинка с заметным потемнением в проборе, она без особых усилий воображения открыла в себе черты сходства со знаменитостью недетского жанра. Строптивостью и своеволием Ирина утвердила за собой репутацию уличной торговки, а собственное решение она считала раз навсегда установленным и столь же незыблемым.
Факт настоящей поездки, хоть и сулящей незапланированный отдых за городом, являл собой в первую очередь неудачу перед мнением большинства. Да и пикник с молокососами был последним пунктом в списке интересов Ирины. Решительная и напористая от природы, обычно она пользовалась непреклонным авторитетом, в сложных обстоятельствах в ход шел набор женских чар и как самое проверенное и действенное средство всегда наготове были слезы, проливаемые большими или малыми порциями.
Хмурое, неподвижное лицо не мешало ветреным мальчишкам откровенно любоваться телом Ирины. Фигура ее не отличалась хрупкостью, но к изъянам это обстоятельство точно отнести невозможно. Ниже шеи кожа была темнее и была покрыта мелкими веснушками, голые руки и круглые плечи привлекали своей изящной доступностью и первыми представлялись взглядам парней с задних сидений. Бедро правой ноги, не прикрытое джинсовой юбкой и до середины, аппетитно пышное и женственное, сужалось и заканчивалось очаровательной, узкой коленкой.
Плотоядные взгляды юниоров не остались незамеченными Ириной, но и не послужили поводом для просившейся на лицо улыбки. Роману, решись он также откровенно пялиться на свою мать, представилась бы картина куда более возбуждающая. Расстегнутая безрукавая рубашка позволяла видеть несколько больше, чем голые руки. Мальчишка не решался часто вертеть головой, а тем более, смело повернуться к матери, чтобы уставиться на пышные объемы грудей. Упакованные в символичные, скудные треугольники купальника, они просто притягивали к себе внимание.
Этим можно объяснить молчаливость пассажира на переднем сидении и сдержанность остальных, если не принимать во внимание открытую враждебность сопровождающей легкоатлетов родительницы.
Машина притормозила перед поворотом и свернула на грунтовую дорогу среди леса. В салоне стало темнее — солнечные лучи уже с трудом пробивались сквозь зеленый шатер. Извилистым путем Ирина вела автомобиль и вскоре света снова стало больше. Машина выехала на залитую солнцем полянку перед пологим берегом реки. Это было самое живописное место, какое только доводилось видеть городским подросткам. Вода шла медленно, степенно, создавая мелкую рябь, в которой отражались лучики набирающего силу солнца.
Ирина остановила машину и молча вышла. Пока она наслаждалась уголком девственной природы, мальчишки принялись расстилать покрывала и разбивать палатку. Можно было подумать, что компания намеревалась провести здесь как минимум три дня, так основательны были их приготовления. Излишняя хлопотливость, что можно сказать и о самой платке, была обусловлена скорее духом походной романтики и не носила практической выгоды.
Молодость и запал позволили друзьям разбить лагерь с быстротой римских легионеров. Уже скоро они скинули одежду и побежали в воду. Одинаково стройные и широкоплечие, смуглые и угловатые, с расстояния мальчишки отличались только цветом плавок. Ирина, слишком важная, чтобы сорваться в реку вслед за горячими юнцами, степенно скинула сандали и прошла к воде. Она присела, поводила ладонью, будто оценивая благоприятную температуру для купания и только тогда решила раздеваться.
Мальчишки прекратили свою игру и замерли в воде, когда Ирина сняла рубашку и оставила свой роскошный бюст не прикрытым ничем, кроме миниатюрного синего лифа. Треугольные лоскутки, обрамленные алой тесьмой, уверенно защищали от посторонних глаз только соски, остальная же часть внушительных объемов могла сполна насладиться солнечной ванной и, как сопутствующее следствие, чувственными взглядами. Шнуровка верха купальника не была способна обеспечить должную свободу и стеснила привыкшие к раскачиванию груди, отчего ложбинка между ними сделалась непреодолимой, если бы кому-нибудь вздумалось погрузить туда руку.
То один, то другой, мальчишки стирали с лица капли, когда вода бежала с мокрых волос; они были не способны оторвать взглядов от Ромкиной матери. Каждый, в силу возрастных особенностей, обнаружил нежелательное, хоть и неизбежное затвердение. Не стал исключением и сам Роман. Счастливчик, по мнению многих, он презирал идею превращать собственную мать в источник полового возбуждения. Теперь заставить себя отвернуться было невозможно. Несколько раз он решительно отворачивался, но любопытство скоро сокрушало его целомудренность.
Настал момент, которого так ждали благодарные зрители — Ирина расстегнула пряжку на ремешке джинсовой юбки. Если нижняя часть комплекта окажется столь же пикантной, наши юниоры рисковали до самой ночи не выйти из реки. Они смотрели, как завороженные, не позволяя себе отвести взглядов даже для того, чтобы многозначительно переглянуться и одобрить зрелище. Женщина спустила юбку и состояние мальчишек дополнилось открытыми ртами.
Широкие сверху бедра переходили в тонкий стан и треугольник трусиков визуально терялся на женском теле. Тело сформированной женщины от наличия изящного купальника получало дополнительные очертания пропорций и выигрывало в эротичности. Ирина присела и с земли подобрала юбку, рубашку, потом аккуратно сложила их в палатке у входа. Когда эта роскошная женщина сидела на корточках с открытым, добрым лицом, она вдруг ответила настойчивым взглядам мальчишек. Этого было достаточно, чтобы повергнуть их в бегство, прямого контакта никто из них не смог выдержать, они сделали вид, что не прекращали игры или смущенно попрятали головы под водой.
Ирина не спешила в воду, она расстелила свой плед поодаль от лагеря, на полянке, отделенной от посторонних глаз густой растительностью. Сюда доносились звуки борьбы, задорные крики мальчишек и всплески воды. Женщина улеглась животом на плед, распустила шнуровку на спине и, подперевшись локтями, принялась за книжку. Ирина так увлеклась чтением, что упустила момент, когда гвалт шумной компании стих и совсем исчез.
Все семеро, включая Романа, к его величайшему стыду, вышли на берег под ласкающие жаркие лучи. Они старались не опускать глаз, осознавая эрекцию друг друга — плавки так распирались, что растянутые вырезы для ног изобличали потяжелевшие мошонки. Ребята осмотрели лагерь, заглянули в палатку, машину и озадаченно переглянулись. Ирины нигде не было, тогда, исключительно из чувства тревоги, они принялись осматривать кусты вокруг лужайки и, наконец, обнаружили ее. Роману можно было больше не беспокоиться за свою мать — она лежала и беззаботно читала книжку.
Юниоры толкались и занимали места с наилучшим видом, Рома тоже приблизился и склонился, уперевшись руками в колени. Снова любопытство, граничащее с вожделением, пленило мальчишек. Ирина лежала на животе, скрестив ноги, а на ее длинной, изящной спине отсутствовали следы купальника, с боков кокетливо выглядывали мягкие округлости расплющенных под весом тела грудей. Не желание застигнуть женщину без лифа удерживало мальчишек. Большая, аппетитная попа, еще пока белая, но питающая надежды на ультрафиолетовое воздействие сегодняшней встречи с солнышком.
Синяя лента, единственное, что представляло трусики с этой стороны тела. Она опоясывала женщину и уходила в щелку между ягодиц. Возможно, удалось бы проследить ее дальнейший путь до встречи с передней частью, если бы только Ирина прислушалась к мысленным мольбам юнцов и раздвинула плотные бедра. Бархатистые, упругие округлости двумя холмами возвышались и плавно переходили в низину поясницы. Русло между сдобными булочками имело слишком крепкие очертания, не свойственные особам, отяжелевшим после сорока.
Некоторые, наименее устойчивые в моральном плане, молодые люди уже совершали незатейливые движения руками в районе, единственном прикрытом клочком одежды. Роман тоже не удержался от искушения сложить пальцы на упругой мачте, оттягивающей плавки так, что резинка больше не давила на живот. Особенный фурор расположенная в центре внимания дама вызвала, возымев наконец желание подняться.
Ирина подняла корпус на вытянутых руках и, не подозревая о наблюдателях, задержалась на четвереньках. Парни неистовствовали, зрелище становилось слишком чувственным для из созревающих умов, на их глазах попа Ирины округлилась и когда снова распрямилась, ее роскошный вид не ослабил накала. Женщина, аккуратно ступая, пошла к воде. Лиф остался смятым лежать на пледе. Все взгляды были устремлены на мягкие, перекатывающиеся ягодицы, слишком тщательно подготовленные природой к соблазнению мужчин своими упругими объемами.
Ира вошла в воду и с каждым шагом река все сильнее поглощала ее желанное тело, вскоре осталась только голова и разводы, свидетельствующие о безмятежном движении рук под поверхностью. Предоставленные сами себе, ребята испытывали голод, они самостоятельно извлекли запасы и томно расположились под солнышком для пикника. Все жевали, никто не находил слов, чтобы выразить свое отношение к грандиозному событию. Было достаточно одних косых взглядов, раскрасневшихся лиц и топорщащихся плавок.
Самой своей манерой держаться Ирина с первой минуты воздвигла непроходимую преграду между собой и мальчишками. Она старалась не замечать их пожирающих взглядов, а взамен предоставила им полную свободу. Так проходили знойные летние часы. Трудно ручаться, позволил ли кто-либо из самых пылких молодых мужчин естественным образом избавить себя от накопившегося груза, но судя по замираниям по шею в реке и сосредоточенным лицам, каждый это проделал не по одному разу.
Когда худой мир казался уже основательно воцарившимся, когда молодые люди научились извлекать выгоду из необычного соседства, а Ирина — от мнимого одиночества и покоя, вдруг среди ясного неба разразился гром. Налетел внезапный ветер и небо затянулось серыми, низкими тучами, стало холодно и серо. Крупными каплями полил дождь, а порывы ветра делали их хлесткими и сильными. Отдыхающие заспешили в укрытия.
Даже не успев спасти одежду, беспечно разбросанную на смятых покрывалах, ребята гурьбой выскочили из воды и забились в палатку. Один из них, не желая подставлять спину дождю, толпясь у тесного входа, кинулся к машине. Туда же спешила и Ирина. Она на бегу повязывала лямки лифа, пытаясь одновременно прикрывать лицо от тяжелых капель. Она добежала до машины и, поддаваясь слепому смятению, втолкнула юношу и сама влезла следом на заднее сиденье.
Здесь, в убежище, оба перевели дух и завороженно смотрели на бегущие по стеклу ручьи и разбивающиеся жирные капли. Серое небо гремело и рассекалось вспышками молнии. Умиротворенно сидели двое в машине и молча ждали окончания дождя, ощущая спинами, как сиденье впитывает влагу с тел. Но ливень все не прекращался. Сначала Ирина почувствовала, как дрожит мальчишка, потом сама ощутила холод. По его примеру она прижала ноги и плотно обняла их.
— Может завести машину? — предложил юноша трясущимся голосом.
Ирина не ответила, наскоро обдумала и потянулась к водительскому месту, чтобы завести мотор. Даже этого короткого мгновения, пока женщина не обнаружила пустующий замок зажигания, юнцу хватило, чтобы насладиться осмотром с такого близкого расстояния Ириной сдобной округлости.
— Ключа нет, — задумчиво произнесла Ирина, когда вернулась на свое место, — в юбке остался… а она в палатке.
Выходить из машины под проливной дождь — полбеды, но сейчас по капоту колотили мелкие, острые ледышки града. А вот это уже безумие. Оба сидели, сжавшись, и тряслись от холода.
— У тебя губы посинели, — полным сочувствия голосом сказала женщина и начала осматривать салон в поисках хоть какой-нибудь накидки.
Вся одежда мальчишек беспощадно мокла на улице возле машины. Юноша безрезультатно тер ладонями плечи и ноги, его бил озноб и лицо сделалось таким жалостливым, когда капли безотчетно стекали по нему с промокших волос.
— Иди ближе, — жалостливо предложила Ира, — вместе теплее. Как тебя зовут-то?
— Ле-о-нид, — по слогам промолвил паренек и придвинулся к женщине.
Плечи соприкоснулись и Леня ощутил тепло женского тела. Тогда Ирина решительно повернулась спиной к двери и притянула мальчишку к себе. Она обняла его сзади, сложив руки на его животе. Обоим сразу стало теплее. Ира еще возилась, пыталась вытянуть правую ногу вдоль сиденья, чтобы Лене было удобнее прижиматься спиной к ее груди.
— Теплее? — ласково спросила женщина.
— Ага.
Молодой человек и зрелая женщина сидели, удовлетворенно глядя на серое небо сквозь нескончаемые потеки на стекле. Уже невозможно было определить время — так резко стемнело. Только молния время от времени освещала лагерь. Ирина придавила плечо Леонида своим подбородком и скрестила пальцы в замок на плоском животе парня. Тот невольно упирался локтем в левую ее ногу и боялся конфуза. Если женщина случайно продвинет руки к плавкам, то непременно наткнется на предательский стояк.
Ирина молча следила за облачками пара от собственного дыхания, мокрая одежда начала доставлять дискомфорт. От лифчика и трусиков становилось только холоднее. Ирина выпустила мальчишку из цепкой хватки, немного оттолкнула его спину и с силой стянула лиф. Мокрые, наскоро связанные ленты распустились без сопротивления. Ирина снова прижала мальчишку к груди и он безошибочно ощутил затвердевшие от холода соски. Он и так благодарил свою счастливую звезду за возможность прижаться к этим невероятным дойкам, как он мысленно их назвал, так еще и мокрый лифчик полетел на пол. Ира вернула руки на место и стало намного теплее. Как Леня и боялся, она действительно нащупала его трусы, но не продвинулась дальше.
— Ленька, снимаю свои трусики, я никому не скажу, — настойчиво по-матерински сказала Ирина, — не глупи, застудишь себе, потом писать сидя будешь.
Путем убеждений и прямолинейных выражений опытная женщина убедила мальчишку. Леня приподнялся, как смог, уперевшись затылком в потолок, и стянул плавки. Он специально не оборачивался, чтобы не усугубить эрекцию и не дать ее обнаружить.
— Подожди, не садись, — сдавленно попросила Ира.
Она и сама стащила мокрые свои трусики и бросила на пол рядом с лифчиком. Не оглядываясь, паренек подался назад и занял свое законное место. Стало значительно теплее. Леонид ощущал спиной крупные груди женщины с торчащими сосками, а крестцом — щекочущие заросли. Ирина обняла мальчишку, прижала его плотнее, кожа уже была сухая, но покрыта мурашками. Привычно она скрестила пальцы у его пупка и уперлась подбородком в мальчишеское плечо.
От нахлынувшего возбуждения Леня больше не чувствовал холода. Женские пальцы ласково гладили его живот, то расширяя круг прикосновения, то смыкаясь в замок. Ира томно дышала на ухо паренька и молчала. Говорить было не о чем. Спросить, зачем они всей гурьбой за ней подсматривали? Сколько раз излили семя, спрятавшись по шею в реке? Зачем?
Если бы только Ирина пожелала, она могла бы получить любого из них, да что там! Всех их сразу. Выжала бы их, как птенцов! Да они обкончались бы, просто глядя на эту роскошную женщину. Эти мысли заводили Ирину. Она уже не контролировала своих рук, они без её ведома кружат по телу мальчишки и заставляют его дрожать сильнее, чем от холода.
Вдруг она пропустила пальцы сквозь жесткие, редкие волоски на лобке и поймала твердый член. Ирина не отдернула руку, а Леня в одно мгновение перестал дрожать. В машине слышалось только дыхание, глубокое и частое. Облачка выдыхаемого пара смешивались и растворялись в холодном воздухе. Женщина держала член, как рукоятку, она чувствовала его пульсации и бурлящую в сосудах кровь.
Она согнула затекшую правую ногу, что лежала вдоль сиденья и рука Лени невольно прикоснулась к ней. Ира ослабила пальцы и продвинула руку, сначала она ощупала мошонку, потом поднялась вверх и пальцы сжались под головкой. Сама она уже чувствовала, как теплая, ароматная жидкость сочится и впитывается в край сидушки.
Леня начал тихо стонать. Как бы он ни сдерживался, чувственные прикосновения выдавили из него стон блаженства. Руки Иры вовсю хозяйничали в районе мальчишеского паха — левая не выпускала мошонку, сжимая и оттягивая яички, а правая мягко водила собранными кольцом пальцами вдоль члена. Женщина поддержала его страстным, тихим стоном, она чувствовала ладонью, как при движении вниз крайняя плоть оттягивается назад.
Неразборчивое вожделение все сильнее охватывало обоих и если для Ирины это было только начало, то Леонид едва сдерживал мощный поток внутри себя. Он стиснул зубы, напрягся и вдруг обмяк — сперма хлынула и упруго выстрелила вверх. Горячими шлепками она упала на его ноги, живот и нежные ручки Ирины.
